Я понимала весь эгоизм своих желаний и безжалостно истязала себя многими тернистыми словами, но дискорд побери, я нуждалась в этом! Такая близость к Рианнон могла быть опасна, но временами… я просто не могла держаться в стороне. Балми был прав тогда. Я всегда замыкалась в себе. Пряталась от остальных. Пыталась играть «загадочного друга-врачевателя», которого никто до конца не знает.
И ведь серьёзно, я этим ничего не добилась кроме одиночества и слёз. Я вела себя так, будто окружающие носили шипы, которые чуть что могли меня пронзить, и в то же время говорила себе, что это я причиняю им боль. Поэтому я скрывала под молчанием свои кричащие слёзы, но… ради чего? Я не знала достойного ответа.
Но нашлась кобыла, которая даже не зная меня, переживала о никчёмной маленькой Треноди. Из-за неё я вспомнила то время, когда Дарительница Света разрушила облачный покров, вернув пустоши голубое небо. Тогда я уже устала жить в сером мире. Жаждала вновь увидеть цвета. Рианнон просто… хотела показать мне, кем я могу быть. Даже несмотря на то, что я так долго боялась взглянуть правде в глаза.
Рианнон нежно провела копытцем по моему затылку.
— Думаю, нам стоит уединиться в менее открытом месте, как будешь готова. Не хочу портить этот миг, но конфиденциальность наше всё.
Я издала тихий судорожный смешок:
— И ты уже всю задницу отсидела?
Она фыркнула.
— Ага, это… тоже одна из моих забот. Но куда важнее то, что с тобой всё в порядке.
Я не хотела, чтобы она отпускала меня, хотя любое прикосновение словно обжигало мою шкурку. С другой стороны я нуждалась в близости, как наркоман в дозе — мне всё не хватало и я хотела больше.
— Со мной… нет. Не совсем. — призналась я. — Мне кажется я всё похерила и просто… я не…
Из моих глаз вновь потекли слёзы, и я беспомощно взглянула на неё.
Рианнон кивнула и мягко вытерла мои слёзы.
— Не хочешь поведать, что же гложет тебя? Я готова выслушать. Впрочем, возможно, ты услышишь из моих уст не то, что бы тебе хотелось. Возможно, услышишь о себе гадости, которые тебя заденут. Ты не возражаешь?
Кажется, я возражала, но всё равно кивнула в знак согласия. Задевающие гадости станут заботой Треноди из будущего!
— Хорошо. Что ж, во-первых нам надо тебя разговорить. Я знаю, что упоминала это вчера, и продолжаю настаивать. Тебе надо общаться. И, эм, — она оглянулась на комнату связи. — Как насчёт того, что мы немного повременим с твоим разговором с Сэнделвуд?
Рианнон прикусила губу, не сводя глаз с двери.
— Думаю, мне в любом случае надо сгладить ситуацию с ней.
— Я не против, — прошептала я. — Не хочу разговаривать с ней будучи заплаканной.
Я вернулась мыслями к срыву Сэнделвуд в конце их с Рианнон… беседы.
— Мне… хочется тоже попробовать быть с ней честнее. Она та ещё заноза в крупе, но… Я знаю, что она и правда волнуется за меня.
— Хорошо, милая, это уже похоже на план, — проговорила Рианнон, разрывая объятия.
Я не предвидела насколько пугающей окажется пучина между нами, когда мы отстранимся, поэтому тут же прижалась своим боком к её. К счастью Рианнон не возражала. Я вела себя немного по-жеребячески, но мне было наплевать. Утолить жажду прикосновений было важнее, чем выглядеть достойно.
Я никогда по-настоящему не задумывалась над тем, что изголодалась по телесной близости. По той вещи, которой обычно боялась. Это был путь для остальных пони навязать мне свою волю и эмоции способами, которые я не понимала или не хотела позволять. Но правда была в том, что после стольких насильных касаний, которых я не желала или которые причиняли мне боль, я стала искренне бояться близости тех, от кого хотела её.
Потому что она закончится, а я не пойму почему.
Когда мы только переехали в Джанкшен-Таун мама часто расчёсывала мне гриву и тёрла спинку, чтобы я уснула. Тогда нас было лишь двое и никаких «взрослых», ждущих развлечений.
Её прикосновения хватало, чтобы я почувствовала себя в полной безопасности.
Но потом это прекратилось. Она остановилась, и я так и не поняла почему. Внезапно я стала обузой. Лишним голодным ртом, превращающим её жизнь в мучения.