— Ну что ж, — фыркнула она, отстраняясь, её красные глаза блестели. Лунный свет, казалось, превратил слёзы в серебро. — Я думаю, на данный момент, мы просто будем убегать вместе, пока не разберёмся, идёт?
Я смотрела прямо в эти глаза в течение трёх ударов сердца.
Затем я поцеловала её. Это казалось правильным в данный момент, но вскоре белый горячий стыд пронзил меня.
— Я… да… — произнесла я, отводя взгляд от неё. Почему я это сделала? Треноди, твоя жизнь уже и так достаточно сложна! Что ты делаешь, тупой ты жеребёнок!?
Но в этот раз я поймала момент. Блэкджек, широко распахнув глаза, уставилась на меня. Я задавалась вопросом, насколько серьёзную ошибку, я только что совершила, пока она сидела там, окутанная лунным светом, когда через неё прогремели волны эмоций, сражаясь друг с другом за первенство. Возбуждение было поражено грудой ностальгии, в то время как страх и беспокойство хлынули из глубин, чтобы породить головокружительный водоворот, который угрожал утопить другие, более лёгкие эмоции, которые стремились к поверхности.
Затем она покраснела — ничего себе. Я ощутила это как розовую ауру. Я действительно заставила Королеву Виски собственной персоной и самую крутую кобылу Пустоши покраснеть как школьницу.
— Вау… — пробормотала она. По крайней мере, на данный момент все её проблемы исчезли, когда она смотрела на меня, как сбитая с толку идиотка.
— Не то, чтобы ты мне нравилась, или что-то такое! — запротестовала я после короткого кашля. — Это… просто казалось лучшим способом терапевтически отвлечь тебя! — сказала я, пытаясь говорить как бы между прочим, несмотря на жгучий стыд, который пылал под моей кожей и извивался сквозь мои кишки.
Отлично. Теперь я была той, кто растягивал границы. Весёлая улыбка, медленно появляющаяся на её лице, усугубляла ситуацию.
— Ну, зато ты мне нравишься. И это сработало. И спасибо, — сказала она, поглаживая меня по щеке. — Надеюсь, ты скоро сделаешь это снова.
Только тогда она отступила достаточно, чтобы дать мне пространство, прежде чем я успела излить ей свои переживания. «Я в этом не сомневаюсь, извращенка», — подумала я, прежде чем покачать головой.
— Хм… это… не как… полный анализ или что-то в этом роде, но… это… то, что я вижу. Мы… обе боремся, чтобы оставаться на шаг впереди своего прошлого, более чудовищного, чем тот зверь, с которым мы сражались сегодня днём. Но я думаю, что мы лучше всего проявляем себя, когда рядом друзья, — я вздрогнула от холодного ночного ветра, дующего через высокую пустыню. — А сейчас, хочешь присоединиться к нам у костра? Здесь… очень холодно. Я удивляюсь, как ты не мёрзнешь в одной броне?
— Правда? А я и не заметила, — сказала она, не отрывая глаз от меня.
Все её эмоции были розовыми, бархатными и с пузырьками. О, конечно, её ядовитые чувства всё ещё были там. Они просто ушли… далеко… далеко вниз. Как, черт возьми, поцелуй сделал это? Блэкджек целовала меня раньше, но она не чувствовала ничего…
Конечно. Потому что это я поцеловала её. И потому что она остановила меня в прошлый раз, когда я была не в себе, сейчас она относилась к этому как к чему-то… большему. И это было нечто большее, чего она жаждала, независимо от того, насколько это могло причинить ей боль. Это было, наверное, самое понячье в ней. В конце концов… кто не хотел любви и ласки от другого?
Я. Я… не знала, что, чёрт возьми, мне с этим делать. Как я могла? Я провела всю свою жизнь зная, что никто не хотел меня такой, какая я есть. Теперь я была собой и что, блять мне с этим делать?
Наконец, я кивнула, уставившись на неё, чтобы это не выглядело как неловкая пауза.
— Да. Разве ты не замечаешь такие вещи? — задумалась я. — Я обратила внимание, что тебя не беспокоила дневная жара.
— Не знаю. Полагаю, что я не особо это почувствовала. Я имею в виду… Я видела, что было жарко. Просто не ощущала этого. Как и сейчас. Я знаю, что здесь холодно. Но не чувствую холод. Понимаешь?