Он также не пытался причинить мне боль.
Нахмурившись, я медленно отпустила лампу. Я расправила крылья и приземлилась в четырёх метрах от него. На это он просто изогнул бровь, не шелохнувшись.
— Ну что, я уже не такой страшный, как сверху? — поинтересовался он, криво усмехнувшись.
— Нет, — ответила я, почувствовав небольшую волну удовлетворения, когда он немного сдулся. — Ты всё ещё заставляешь меня нервничать. Например… Я думаю о том, каким образом ты можешь читать мысли, я не понимаю! Это действительно странно! Я никогда не видела, чтобы ты использовал для этого заклинание.
Его глаза загорелись.
— Ну… это, моя дорогая, врачующая души, подарок Семьи! — по-дурацки объяснил он, словно хвастаясь художественным проектом. — Мы с братом — результат долгой селекции. Мы можем "читать" поверхностные мысли других пони. Хотя это было не совсем то, на что надеялась Семья… Он замолчал, когда волна печали и одиночества омыла его. — Ну… все мы обходимся теми талантами, которые у нас есть, разве нет?
Прилив эмоций, хлынувший от Пекулиара, ошеломил меня. Я… столько времени боялась его, что забыла, что он тоже был пони. Внезапное напоминание о том, что он не бесчувственный монстр, раздражало и заставляло меня нервничать. Воспоминания заставили себя непроизвольно всплыть в моей голове, воспроизводя времена, когда мама приходила домой, плача после встречи с клиентом. Там тоже на мгновения она была простой пони. Не эта тёмноглазая мёртвая оболочка кобылы, с которой мне приходилось жить, А сломанная душа, которая в мимолётные моменты смутно напоминала мать.
— Полагаю, ты прав, — произнесла я после долгого молчания. — Иногда это действительно непросто.
Пекулиар понимающе кивнул, прежде чем сделать шаг вперёд. Страх рефлекторно встрепенулся во мне при его приближении. Я напряглась, но сделала всё возможное, чтобы не убежать. Или, по крайней мере, попыталась. Я не была уверена, что он не прибегнет к магии, чтобы удержать меня там, где хочет.
— Нет, не просто. Такая тяжёлая, тяжёлааая работа для маленького-маленького врачевателя, да? — спросил он, наклонив голову в сторону, слишком сильно, как обычно, но не настолько, чтобы быть жутким на этот раз. Казалось, он изо всех сил старался заглушить язык своего тела, чтобы показать, что он заинтересован в моем ответе, не пугая меня.
Ещё чего. Он должен был сделать намного больше, чтобы завоевать моё доверие. Стоя на месте, я лишь нахмурилась. Работа врачевателя пагубно сказывалась на всех нас, каждый имел свои шрамы. Но я не позволю ему использовать это против меня, чтобы набрать очки.
— Ну, она… не такая уж и тяжёлая… — солгала я.
Пекулиар закатил свои разноцветные глаза.
— О, дорогая Треноди, зачем, зачем, зачееем ты мне врёшь? — спросил он. — Может я и не врачеватель, но я могу сказать, когда пони говорят неправду.
Держась на расстоянии, он сместился влево от меня.
— Я так много читал о врачевателях. Использование такого количества внутренней магии кладёт ужасную, ужасную ношу на ваши плечи, не так ли? — спросил он. Мои глаза расширились, когда я поняла, что он прочитал мои мысли. Снова!
— Сколько шрамов ты носишь, потому что пыталась взвалить на себя всё? Все тяжёлые, болезненные эмоции других пони? Сколько раз тебе не давала спать по ночам боль от чужих душевных ран? Как это может быть легко?
Это была нежность, которая ранила больше всего.
— Так можем ли мы, возможно, наверно, скорее всего попытаться не лгать друг другу, хотя бы ненадолго? — спросил Пекулиар. — Я не буду тебе лгать, потому что ты всё равно узнаешь. И ты не будешь лгать мне, потому что я буду знать. Итак, договорились?
Он сделал шаг назад, ожидая моего ответа. Я посмотрела на пухлого жеребца. Он всё ещё был единорогом, но не намного больше меня. Ну, если не считать его веса. Я была уверена, что он сломает мне позвоночник, если захочет сесть на меня.
Вздохнув, я сделала несколько неуверенных шагов.
— Ладно, договорились. Мне это совсем не нравится, и я не люблю, когда меня похищают и уносят Дискорд знает куда. Честно говоря, всё это меня пугает.
Пекулиар уселся на круп, подняв передние ноги.
— Я знаю, я знаю. Я говорил им, что это ужасная идея. Но слушают ли они вообще бедного трудягу Пекулиара? Нет! Семья хочет и всё тут. И они захотели получить тебя, — объяснил он, закатывая глаза. — Я полагаю, их заинтересовал мой отчёт о том, что ты сделала с личиком дорогой Свитнесс.
Мои уши опустились при упоминании так иронически названной кобылы.
— Я… чувствую себя очень плохо из-за этого. Я не знала, что такое может произойти! — пробормотала я. — Это… был несчастный случай, но она повредила мне крыло.