Генрих несколько раз беззвучно открыл рот, в какой-то момент ему показалось, что это тоже сон.
- Это гули. Мутанты, нелюди. Они когда-то были людьми, но считается, что это у них от радиации такое.
- Гули?.. - переспросил он, а его лицо продолжало выражать непонимание и неверие.
- Полный пиздец! И это ты виноват! Это ты... длинноносый член! - шипела Лэсси, но в её интонации угадывались нотки отчаянья.
- Я.. - хотел было оправдаться Генрих, но опять несколько раз беззвучно открыл рот. - А ты?! - чуть не прикрикнул он. - А ты куда смотрела?!
- Эй! А ну закройте свои пищалки! - наорал на них тот самый гуль, что так любезно поприветствовал Генриха при пробуждении.
- Что вам нужно?!! - нервно кричал Генрих. - Отпустите нас!! Мы ничего вам не сделали!!
- Закрой рот, придурок!.. - тихо прошипела Лэсси.
Недовольные гули молча смотрела на пленников, им не нравилось их поведение.
- Зачем вы пленили нас?! Отпустите!! - психовал Генрих и безрезультатно пытался разорвать свои верёвки.
Гуль быстрыми шагами вновь подошёл к пленникам, на этот раз у него в руках пыла деревянная палка.
- Нет! Нет! Что ты делаешь?! - затараторил Генрих, но гуль беспощадно начал наносить удары.
- Закрой рот! Закрой рот! - кричал гуль с каждым ударом, но вновь быстро устал, и с тяжёлой отдышкой отошёл от стонущего Генриха. - Твоя потаскуха поумнее будет!
- Я не потаскуха!! Не смей так меня!.. - она не успела договорить, как гуль быстро подошёл, и выдал ей крепкий подзатыльник. Лэсси простонала, но затихла.
- Какого хера! - кричал гуль сквозь отдышку, некоторые из его товарищей посмеивались. - Какие-то ебанутые гладкомордые нам попались!
- Смотри не убей его! - прокричал один из гулей. - И не покалечь, я не буду его тащить, пусть своим ходом идёт! - прокричал другой.
- Я вас знаю... - тихонько пролепетала Лэсси. - Ты же Гнилой, верно?
Лицо гуля исказила злоба, и он ногой ударил Лэсси несколько раз по ноге.
- Как ты меня назвала?! Ты, гладкомордая потаскуха! Это такие горделивые твари как ты в своих сраных городишках так называют меня! Запомни шлюха, меня зовут Адский Воин! Поняла?! АДСКИЙ ВОИН!! - кричал он Лэсси прямо в лицо, при этом обильно выделяя слюну.
Гнилой с широко выпяченной грудью направился обратно к огню, но не успел пройти и пол пути, как услышав слова Генриха вновь остановился.
- Эти зомби, они что собираются нас съесть? - старался шёпотом спросить Генрих, но гуль хорошо его расслышал.
- Что?! Ты кого назвал зомби, сука?! - после этих слов Гнилого, многие из гулей так же встали, оторвавшись от своих мелких дел. Гнилой вновь принялся избивать Генриха, но с каждым разом гуль уставал всё больше. - Имей хоть немного почтения, ублюдок!! Я научу тебя, гладкомордый уёбок, уважать нас!!
- Бей его Воин! Хуярь эту суку! Отбей ему все внутренности! - прикрикивали товарищи Гнилого.
Выдохшийся Гнилой постоял немного опираясь о колени, после чего махнул рукой в сторону пленников, плюнул, и ушёл. Когда боль в теле Генриха относительно затихла, и он посмотрел на Лэсси, она тихо зашипела на него:
- Придурок! Я сказала гули!
- Какая нахрен разница?!
- Гули! Перестань нести ерунду и вести себя как баба! Блять! - пропищала Лэсси. - Будь проклят тот день, когда я связалась с вами! С таким придурком и идиотом как ты!
Лэсси отвернулась, от обиды за происходящее ей хотелось кричать и кидаться проклятьями во все стороны, так что бы этот мир разорвало на части, но беспомощная, в результате она едва ли могла сдержать слёзы.
- Кто это такие? - продолжал шептать Генрих, не обращая внимания на истерику женщины. - Чего им от нас нужно?
- Да никто! - выпалила негромко Лэсси. - Ещё одни выродки в Пустошах! Это обычная банда гулей. А этот Гнилой, их главарь. Обычные бандиты. Посмотри на них.
Генрих на этот раз внимательно осмотрел своих пленителей, хотя от их вида его лицо продолжало кривиться. Эти изувеченные существа на вид казались такими хрупкими и оборванными. Если люди носили свою броню, сделанную в кустарных условиях, или из различных частей довоенной и современной экипировки, то гули были одеты в обноски и разные части этой самодельной брони. Иногда в ней использовался металл из разогнутых консервных банок, части покрышек, плотные ткани, и даже древесина, или даже телефонные справочники. Всё это было небрежно скреплено изолентой или проволокой между собой и было больше похоже на рваные обноски. Оружие их так же в основном было самым паршивым, и не очень умело сделанным, какое только имело место быть в Пустошах.
- Видишь. - продолжала Лэсси. - У них не мало добычи, видимо ограбили кого-то из идущих в Лилсити. Но они трусливые и слабые, если и нападают, то при большом численном перевесе, или на слабых и раненных.
- Что теперь? Эти тоже нас в рабство хотят продать?
- Нет. Нас с тобой ждёт разная судьба, и я даже не знаю, кому из нас повезёт больше.
- Что значит кому больше?..
- Тебя со временем зарежут и съедят. А меня... будут использовать, пока я им не надоем...
- Что? - не мог поверить Генрих. - Съедят? Чёрт!!
- Только не ной, как баба! Нужно что-то придумать.
- Баба?! - продолжал ныть Генрих. - Ты так говоришь, вроде мы в одном положении! Меня значит съедят, а ты отделаешься лёгким испугом и удовольствием?! Так?!
- Что?! - вновь вспылила Лэсси. - Лёгким блять испугом, и мать его "удовольствием"?! Ты хоть слышишь, что говоришь?! Ты их видел?! Да я лучше сдохну, чем позволю этому гнилому мясу к себе прикоснуться!
Генрих перевернулся на спину, утопая взором в глубинах голубого неба.
- Подумаешь. Ты женщина. Они не возьмут с тебя ничего такого, что бы было для тебя не свойственным, или не природным.
Лэсси хотела как-то ответить Генриху, но была так поражена его словами, что только открыла рот в молчании.
- Знаешь что? - сказала она через десяток секунд. - Иди на хуй, Генрих! - и отвернулась в другую сторону.
После ссоры они не разговаривали, Лэсси полностью поддалась своему отчаянию, Генрих же размышлял над тем, что можно предпринять в подобной ситуации, но надежда, и желание борьбы в его душе, постоянно сменялись чувством безысходности. В течении нескольких часов Генрих молчаливо наблюдал за гулями, не без доли интереса. Он всё пытался понять их мотивы, почувствовать их внутренние жилки, за которые можно было бы потянуть, что бы добиться своего, взвешивал и оценивал всё то, что смог прочувствовать. Взгляд его стал слегка фанатичным, а может даже слегка безумным. "Да. Да. Да" - частенько он едва ли слышно говорил сам себе под нос, а через какое-то время: "Нет. Нет-нет-нет..". Лэсси периодически поглядывала на него, взглядом приправленным хорошей порцией пренебрежения, ей казалось, что таким образом, он пытается привлечь её внимание. Среди гулей всё чаще пролетала фраза: "Пора бы поесть", но среди всего их разбросанного на этом временном месте стоянки мусора, Генрих с ужасом не мог обнаружить ничего съедобного. Когда о еде заговорили всерьёз, Генрих промямлил: "Да, сейчас, или никогда", и повернувшись к Лэсси сказал ей:
- Я поговорю с ними.
- Что?! - с раздражением выпалила она.
- Поговорю. Попробую уговорить.
- Ты что, совсем идиот? Не вздумай! - с испугом заговорила Лэсси, когда Генрих начал ёрзать туда-сюда. Ей как никогда ранее очень захотелось сейчас ударить его, и не один раз, а очень много-много раз, что бы он наконец-то угомонился. - Прекрати! Ты сделаешь только хуже!
Но Лэсси уже ничего не могла сделать, сознание Генриха очистилось от волнения, на него словно опустился дух уверенности в себе и даже доли превосходства, этим духом он не раз побеждал в суде, и сейчас он собирался вновь бороться с его помощью.
- Эй! - вначале не громко крикнул он, но гули даже не обратили внимания. Тогда Генрих крикнул громче, а потом и вовсе закричал: - Послушайте меня!!
Гули, глядя на него, словно дикие звери, умолкли, и молча смотрели.
- Я хочу поговорить с вами.