— Я с ребятами вырву тебе язык, гандон, и твоей стрелялкой выебу тебя в задницу!!
— Закрой рот потаскуха!! Или клянусь, ты получишь пулю в лоб, как твой дружок.
Незнакомка только заметила тело своего по-видимому знакомого, лежащего рядом.
— Блядь!!! Уёбки!!! Я вас голыми руками убью суки!!! — прокричала она и быстро подбежала к Бену, в её руке блестел какой-то старый нож, видом напоминавший довоенный кухонный.
Но она не успела добраться к Бену, как он усмирил её своим прикладом. Потаскуха валялась на земле мыча, и держалась за лицо. Потом через минуту она вновь села, извергая проклятья и ругань. Генриху было больно смотреть на это ничтожество, даже не смотря на её обнаженность, она совсем не пробуждала в нём никакого желания. Он нашёл нечто, похожее на покрывало, и укрыл её. Разведчики молча смотрели друг на друга, опустив оружие, они просто не знали, что сказать.
— Заберём её с собой… — сказал Бен, словно подытожил их молчаливое общение. — Я просто не вижу другого выхода. Если понадобиться дотащим её к Убежищу, возможно она нам многое поведает.
— Хуй тебе в задницу, пёс легавый. Я с ребятами выебу тебя!
— Что ты за женщина?! — перебил её Генрих. — Где твоё достоинство? Ты словно дикарка, в тебе осталось хоть что-то женственное?.. Хоть что-то человечное?
— Длинноносый гандон, я тебе твой хуй оторву голыми руками!
— Ты хоть слышишь себя?! Ты человек или что ты такое?! Что произошло после войны? — опять спрашивал Бен.
— Не долго тебе зубоскалить легавый уёбок….
— Перестань! — вновь перебил её Генрих, присел на корточки рядом с ней и однорукой крепко взял за подбородок. — Мы никому не желали вреда. Твой друг напал на меня первый, я даже оружие на него не направлял. Кажется, он был под наркотой. Пойми, мы не хотели этого, мы лишь вышли, что бы узнать, что тут происходит. Мы вышли из Убежища! Знаешь про такие? Они под землёй. Как твои предки пережили войну? Нам нужно знать, что сейчас творится в мире.
— В нашей банде сотни человек. Мы выпустим всем вам кишки, откуда бы вы не пришли!! Вам не убежать, засранцы ебанные!
Генрих отошёл от неё, нормальный разговор был бесполезным.
— По-моему у выживших что-то произошло с психикой. — сказал Генрих обращаясь к Бену. — Это какие-то ненормальные люди.
— Пока ещё рано говорить, но возможно ты прав. Она сказала, что-то о сотнях бандитов.
— Не думаю, что ей можно верить. Хотя мы нихрена не знаем, что тут творится на самом деле…
— Наша банда самая крутая в Предречье! — продолжала угрожать незнакомка. — Нас боится вся округа! У нас есть машины, с огромными пулёметами. Если такой один выстрел попадёт в поганого легавого, то разворотит все внутренности наружу. Хотя я с радостью могу сделать это сама, голыми руками…Вас когда-то долбили взад до смерти?! Наши ребята задолбят вас хорошенько, особенно тебя длинноносый…
— Тебя я думаю точно добили в зад! — не выдержал Генрих. — Причём не так давно, наверное, всё ещё болит, а?!
В это время, в самый разгар ссоры вернулся разведчик, с очень бледным лицом, и широко раскрытыми от ужаса глазами.
— Что-то нашёл? — спросил его Бен, но разведчик был так сильно поражён чем-то, что едва ли мог говорить.
— Там…Там…О Боже, там такое… О Боже, я не могу…
— Кажется, ваш легавый дружёк нашёл то, что с вами сделают наши ребята! — говорила незнакомка и злобно, даже ехидно посмеивалась, выставляя на показ свои недостающие зубы.
Остальные ещё не видели того, что видел разведчик, но его волнение словно передалось им самим.
— Останься с ней. — сказал Бен одному из спутников. — Если хоть немного рыпнется — стреляй. Веди нас. — сказал он разведчику, и тот отвёл их на северный край лагеря.
На севере от лагеря начинался небольшой спуск. Возле этого спуска стояли палки, с распятыми на них гниющими телами. Вокруг валялись окровавленный вещи и фрагменты гниющих тел. Некоторые тела были настолько обезображены, что в них с трудом узнавалось человеческое. Некоторых из этих ранее живых людей, пытали самыми ужасными способами. Останков было много, но судя по следам, их периодически палили, поэтому невозможно было наверняка сказать, сколько здесь замучили человек. Это всё можно было бы описать несколькими словами — адский ужас. Генриха вырвало, разведчика также, и уже по-видимому не в первый раз. Бену тоже стало не по себе, но он достойно держался, смело глядя открытым взглядом прямо в глаза этому ужасу.
— О Господи! — произнёс Бен с такой интонацией, которую Генрих ещё в жизни не слышал. — Что же это за безумие?..
— Нужно уходить Бен… — говорил Генрих приглушённым голосом, так как плотно закрывал нос и рот руками. — Мы достаточно увидели, прошу Бен, пойдём…