— Чем дольше я буду странствовать в этих землях, — сказал Билл, — тем больше средств мне понадобиться. Так что я готов идти, да и в любом случае, мой путь лежит туда.
— Я скучаю за домом, — сказала Люси, — но так же хочу… свободы. И деньги мне не помешают. И… просто мне хорошо с вами… хотя и опасно.
— Мне некуда идти… — улыбаясь сказал Генрих, когда остальные посмотрели на него. — Я не могу вернуться домой, да я и не уверен, что смогу его теперь найти. Уж если жить на поверхности, то лучше с деньгами. Хотя ведь их надолго не хватит, правильно? Честно говоря, я даже не знаю, куда теперь пристроить свою задницу, так что я с радостью побуду с вами, приятели.
— Мне так же некуда идти… — сказал молчаливый Гартун. — Я в позоре. Только с вами, у меня есть цель и искупление…
— Оу Гарти! — проворчала Лэсси. — Ты хоть не драматизируй! Попрятались где-то твои дружки дикари, если захочешь, то сможешь их найти!
— Я осрамлён. Больше нет мне чести. Билл храбрый и благородный воин, я служить ему в его благородная цель…
— Гарти, я благодарен тебе за доверие и ту честь, что ты оказываешь, но я не в праве влиять на твою свободу или судьбу. — сказал Билл.
— Колесо Судьбы уже свело нас, благородный Билл, духи, я всё больше чувствую, как они говорят во мне… — Лэсси опять устало простонала, а Генрих не смог сдержать улыбки. — И они говорят, что рядом с тобой моё искупление…
— Лэсси, мы не станем тебя заставлять. — сказал Генрих. — Ты сама говорила, что эти пушки много стоят. Если там нам удастся их выгодно продать, разве не тогда ты получишь свою возможность встать на ноги?
Лэсси отвернула свой болезненный, раздражённый и усталый взгляд, в сторону. Она размышляла, внезапно её глаза сузились, и на лице пробежала тень предпринимательской хватки.
— Хорошо. Я опять позволю вам унести мою часть доли, чёрт знает куда, но при одном условии. Вы пообещаете помочь мне. На мою долю, вы поможете мне кое-что купить в Дримленде, а потом поможете это «кое-что» продать, может даже в самом Фениксе, ну или хотя бы тут. Не знаю как вам, а тебе Билли всё равно туда топать. Если всё получиться, я сразу же смогу встать на ноги.
— Хорошо. Я обещаю, что помогу тебе. — сказал Билл, хотя ему и не нравилось как прозвучало это «кое-что».
— Окей. — сказала Лэсси. — Значит договорились. В любом случае, нам нужно как-то повлиять на этого старого скрягу. Этого… — Лэсси указала на золото, — не хватит нам на припасы даже в одну сторону, даже если старик даст нам ещё столько, а судя по нему, он может больше ничего и не дать.
— Мы попробуем придумать что-то. — сказал Билл. — Ты только не дави на него.
В тот момент даже они сами не заметили, как резко повеселели, прейдя к общему выводу двигаться и дальше вместе. Путники принялись обсуждать, как с умом потратить их золото, что в первую очередь необходимо приобрести, как действовать в дальнейшем и какой маршрут лучше избрать. С подачи Лэсси было решено в первую очередь посетить вечером бар, быть может, даже не один. Путники настраивались на хороший отдых, но прежде необходимо было пристроить браминов с грузом, и сделать необходимые покупки. Когда путники встали из-за стола, Генрих отозвал Билла в сторону, и они о чём-то шептались. Лэсси всячески старалась вникнуть в разговор, но улавливала лишь несколько слов из целых предложений. Генрих говорил Биллу что-то о своей доле, о благодарности, и похоже рейнджер с ним соглашался. Билл отдал Генриху один из золотых кусочков, конечно же блондинка была этим очень недовольна, но выразив это только на своём лице, Лэсси всё же смолчала. В конце концов, сегодня она и сама собиралась хорошенько «развлечься».
Глава 10 Цена Равновесия или Большой Переполох в Маленьком
В дверь не сильно постучали. И сама дверь и сам дом, которому она принадлежала, были так же повреждены, как и все остальные здания в Литлсити. Но это по-видимому реставрировалось, конечно, не так, как частные дома богачей на Перекрёстке, но чья-то умелая рука пыталась подлатать и подтянуть всё то, что было повреждено. Этот частный, одноэтажный домик был небольшим, всего лишь на несколько комнат, и строился по шаблонной конструкции, что была так популярна в довоенное время, среди людей, у которых не хватало средств на большие частные дома. Подобных частных домов за чертой Перекрёстка было немного, да и жили в них люди не богатые, но зачастую что-то имеющие. Всё же они считались куда более престижными, чем квартиры в многоэтажных домах.
Дверь открыла маленькая, светловолосая девочка, семи лет на вид, и её пепельного цвета глаза уставились на высокого незнакомца на пороге. Девочка не испугалась, но молча смотрела, а черноволосый незнакомец, с «орлиным» лицом, и в одежде бродяги, молча ждал, пока малышка скажет хоть слово. Незнакомец сразу понял, чия это младшая сестра. Среди светлых волос девочки было несколько розовых и голубых прядей, а одежда отдалённо напоминала то творческое, разноцветное произведение, что носила Гвендолин. Какое-то время Генрих терпел этот нерушимый взгляд маленькой девочки, но не долго, после чего, прокашлявшись, сказал:
— Простите… А Гвен тут живёт?
Маленькая девочка ещё какое-то время молча смотрела на Генриха, после чего отошла в сторону, крича:
— Мам! Тут кто-то пришёл!
Из дальней комнаты вышла взрослая женщина, в сером длинном платье, и завязанными в пучок каштановыми волосами. У неё была приятная наружность, и от неё прямо веяло каким-то домашним уютом и семейным теплом. Даже у себя в Убежище, Генрих редко встречал подобных женщин, да и отношений с такими у него не было. Она была похожа на деревенскую жительницу, но обладала своим уникальным шармом, он же в основном встречался с девушками изысканными. Но внезапно Генрих про себя заметил, что был даже слегка смущён этой женщиной, смущён более, чем какой-либо «элитной» девицей из Убежища.
— Простите… — промямлил Генрих, чуть не опустив свой взгляд в пол, перед оценивающим взглядом этой женщины, но всё же, как обычно выдержал, и даже смог засмущать её. — Я ищу Гвен.
— Она что-то натворила? — голос у женщины так же был приятным, но выдавал её плохое самочувствие.
— Простите за беспокойство… Нет, по крайней мере не в этот раз. Я тут принёс… — и Генрих неуверенно протянул кожаную сумку, но женщина не спешила её брать, от чего он растерялся ещё больше. — Я имею в виду, тут еда, и антибиотики… Гвен говорила, что вы давно не ели, и что вы больны… Просто она нам очень помогла, и я… То есть мы, хоте ли бы отблагодарить… Ну…
Мать Гвендолин смотрела на Генриха взглядом, полным удивления, но и одновременно какой-то тревоги, казалось она так же потеряла дар внятно выражать свои мысли. Но ситуация была спасена самой Гвендолин. Сияя радостью, она выбежала к двери.
— Как ты нашёл меня?! — удивлённо спросила она.
— Ну, это не было очень трудно, ты тут знаменитая и заметная личность. Правда иногда приходилось убеждать, что я с хорошими намерениями…
— Ну как у вас получилось?! — радостно спросила она. — Хорошо! Спасибо большое, я сразу поняла, что вы хорошие! — сказала Гвен, забирая у Генриха сумку с едой и лекарствами. — Чего ты? Не робей! Заходи! — сказала она и потянула Генриха за руку внутрь, совершенно не интересуясь мнением своей матери.
Внутри дома всё было обветшалым, и мебель и даже посуда, но заботливые руки всячески старались содержать всё это в максимально возможной чистоте и даже порядке, что соответственно создавало атмосферу домашнего уюта.
— Мам знакомься! — сказала Гвен, подведя Генриха ближе. — Это Генрих. Он хороший парень. Говорят, что он из настоящего Убежища, представляешь?
Мама Гвендолин как-то растеряно улыбалась, по многим причинам ощущая себя немного неловко.
— Генрих… — продолжила Гвен. — Это Сара, лучшая мама во всём мире!
— Здравствуйте Генрих. Я очень рада знакомству. Спасибо вам за помощь, и простите, что не можем принять вас, как полагается.
— Это не важно… Я имею в виду… Это вам спасибо, и Гвен… Она нам очень помогла сегодня уладить торговые дела…
— А это Сьюзи! — сказала Гвен, подведя младшенькую сестрёнку, и пара нерушимых, пепельных глаз вновь уперлась в Генриха.