По пути мне встретились девочки из моей группы, и я с радостью к ним присоединилась. Это позволило не выделяться, хотя нервишки пошаливали. А ну как ничего не получится? Тогда я вылечу из академии как пробка. Конечно, с голоду не умру, вернусь к приемным родителям. Но здесь было так интересно, да и стипендия очень приличная, что мне совсем не хотелось уходить из-за похотливых желаний магистра.
Первым в кабинет вошел дежурный. Он раскрыл окна, впуская свежий утренний воздух. И пока мы все усаживались, появился магистр. Лысеющий маг обвел нас победоносным взглядом, погладил журнал с оценками, словно там уже все было проставлено и только в его власти что-нибудь изменить. Я хотела лезть под парту, но не позволила гордость. Миранда Ортис не пряталась от проблем, даже когда была Машей Орловой.
— Ну, дорогие студенты, приступим. Сегодня увидим, кто у нас гений основ психологии, а кто просто так посещал мои занятия, а то и вовсе игнорировал, — толкал речь магистр.
— Сейчас вы будете отвечать на вопросы, а чтобы никто не мечтал списать, сразу поясню
— бумага зачарована. Желающий разжиться чужим умом ничего не увидит.
Преподаватель говорил все правильно, но сам отчего-то поступал совсем иначе. А пока все переваривали сказанное и пытались не впадать в уныние, магистр ушел в лабораторию за обещанной особой бумагой.
Я прикусила губу и покосилась на окно. Утро было чудесным, разве что нервным. И в какой-то момент поняла, что прислушиваюсь не к шорохам в классе, а к тому, что происходит за окнами. Чуть слышное похлопывание крыльев заставило замереть и напрячься. Не прошло и минуты, как звук стал отчетливее, а мое сердце застучало сильнее. Я уставилась на дверь, за которой скрылся магистр. Мысленно позвала птичек. Идите сюда, мои хорошие. Зря, что ли, я вчера рассыпала для вас корм от самого угла, где вы обычно собираетесь в стайку до этих злополучных окон.
Дальнейшее произошло настолько быстро, что нам оставалось только наблюдать за происходящим. Словно услышав меня, в приоткрытые окна влетело несколько птиц и принялись скакать, выклевывая семечки и червяков сначала из горшков на подоконнике, а после и вовсе бросились на полкабинета. Про столующуюся живность за окном я и упоминать не буду — птиц было непросто много, а очень много. Все мои однокурсники замерли, наблюдая за творящимся безобразием и уже предвкушая появление Труфера.
— Что, что это такое? — возмутился магистр, показавшийся из лаборатории. Голуби, воробьи, а то и вовсе незнакомые мне пернатые все прибывали. Они толкались в попытке отжать у соседа семечку повкуснее и червяка пожирнее. Кто-то кружил, поднимая пыль вокруг нас. — А, ну кыш! Апчхи!
Последнее слово было просто волшебным. Для меня оно прозвучало словно музыка! И магистр не разочаровал, почти сразу повторил его:
— Апчхи! Апчхи! Гоните их прочь! — взревел Труфер и бросил в птиц небольшой файербол.
Я затаила дыхание, боясь себя выдать и вместе с тем переживая за жизнь маленьких пернатых. Из-за меня их сейчас поджарят. Но... птички академии это вам не какие-нибудь крылатые из парка. Наши привыкли уворачиваться от желающих порезвиться студентов. И сейчас незваные гости ловко избегали мести Труфера.
Сидящие на первых рядах учащиеся нехотя начали махать руками и тетрадями. Но виделось мне во всем этом желание продлить цирк и оттянуть начало экзамена.
Бах-бабах!
Очередной файербол достиг-таки цели... И портрет мага-основателя академии слетел со стены на пол. Послышался звон разбитого стекла.
— Я это так не оставлю. Апчхи! — снова выдал магистр. Вытирая слезившиеся глаза, он спешно покинул кабинет.
— Нет, ну а чего не оставит-то? Сам окна раскрыл, а не кто-то из нас, — произнес староста, и мы поддержали дружными возмущениями.
К счастью, уже через десять минут в кабинет вошел заместитель ректора господин Даретбрю. Под его жестким взглядом мы были вынуждены умолкнуть. Птицы сами предпочти улететь, стоило преподавателю всего лишь показаться. Думаю, дело в червяках и семечках, которые к тому времени были склеваны (ну не с мешком же я приходила).
Выслушав подробный рассказ старосты о злоключениях Труфера, заместитель ректора что-то там записал в блокнот, а после началась работа. Я бы сказала допрос. Ведь одно дело, что мы отвечали на зачарованной бумаге. Другое — каждого еще и Даретбрю допрашивал. На тему все той же психологии. И, думается мне, чересчур увлекся. Потому что после занятий мы все чувствовали себя выжатыми лимонами. Но все же главное — результат. Я не получила ни одного грязного намека. А на каждый устный ответ господин заместитель ректора кивал.