Каждая магическая сила ощущалась по-своему. Боевая магия всегда приходила с яростью и злобой, ментальная с ощущением сильной головной боли, дар некроманта... Я перенимала этот дар лишь однажды и чуть с жизнью не распрощалась! Но магия Лив будто луч солнца, будто теплый летний ветерок. Дарила жизнь, ничего не требуя взамен.
Целитель и собиратель. Мы и здесь были противоположностями. Она помогала выжить, а я... Стоп. Хватит. Пары секунд вполне достаточно для простого отпечатка!
Я отстранилась от сестры и уверено направилась к посланнику, вытягивая правую руку. В следующее мгновение пальцы коснулись шершавой прохладной бумаги, и в следующую секунду она растворилась в воздухе. Я выдохнула, ощущая как магия сестры вместе с теплом медленно покидает мое тело. Отпечаток получен, и он действительно принадлежит Оливии де Торренс.
- До завтра, леди Оливия. Хорошего вечера вашей семье, леди Лоррейн! – посланник развернулся и уверенно направился в сторону выхода.
Обратного пути нет. Теперь от моей лжи зависит слишком многое. Значит придется импровизировать!
Глава 3
Эдмунд
Бушевал северный ветер. Рвал листья, ломал ветки и гнул деревья, чуть не до самой земли. Начинал моросить мелкий противный дождь, от которого хозяйственный двор при королевском дворце, медленно, но верно превращался в вымешанную копытами лошадей жижу.
- Ваше высочество! Ваше высочество! – задыхаясь, спотыкаясь и едва не вешаясь лошади на шею, вылетел из двери черного хода распорядитель королевского дворца. – Ва…
Принц резко вскинул руку, призывая к молчанию, и долговязый, тощий и раздражающий до зубовного скрежета привратник подавился очередным возгласом.
Эдмунд перевел дыхание, подавив дикое желание послать его куда подальше. Это место давило на него. Только верховые прогулки позволяли почувствовать свободу и власть над собственной жизнью. Пусть даже это были только надуманные иллюзии.
Четким отточенным движением принц бросил поводья мальчишке-конюху и спрыгнул на землю. И тут же проверил – не сползла ли маска, скрывающая половину его лица от окружающих. Она уже долгие годы была неотъемлемой частью его гардероба, и порой Эдмунду казалось, что она и неотъемлемая часть его самого. Под ней он срывал себя настоящего. Свою боль. Свое разочарование. Свое…
Привратник снова хотел что-то сказать, но так и застыл с открытым ртом. Он знал, что принц не отличается добротой и хорошим нравом. А кто его знает, чем может для него самого обернуться недовольство будущего короля? Лучше помалкивать. К тому же этот тяжелый, словно заглядывающий в душу и личные тайны, взгляд… почему его не скрывает маска? Вместе с частью лица? В остальном принц был эталоном мужественности – высокий, широкоплечий. Ежедневные тренировки с оружием, сделали его похожим на хищного зверя. Эта опасная грация в его движениях заставляла что-то внутри сжиматься от страха. Даже сейчас. Зная, что эти промедления - нарочно дабы позлить его величество и добавить седых волос привратнику, его высочество медлил. А ему, Жерому, влетит. Точно влетит. А дома жена. Она вместо того, чтобы пожалеть старика изгрызет об него остатки своих зубов…
- И что случилось? – спросил его высочество, вырвав из раздумий старика Жерома, снова обернувшись к огромному, словно потусторонний монстр, коню. Привратник боялся его почти так же, как и хозяина. А порой и больше.
Голос у принца Эдмунда был красивый. Женщины, от благородных леди до простых служанок, просто с ума сходили, вздыхая и теряя сознания от оброненного: «Добрый день!». Собственная дочь Жерома отказала трем женихам, заявив, что лучше уж одна ночь с его высочеством, чем вся жизнь с каким-то ничтожеством. Конечно, Жером быстро выбил из ее головы эту дурь. Но осадок остался.
К тому же слишком разборчив был его высочество. Шесть отборов. Более сотни красавиц – и ни одна не запала ему в душу. Да что там… в постель ни одна не пробралась. Хоть и пыталась. Поговаривали, что он доверяет только умелым рукам девушек из дома мамаши Сирин. Но это сплетни, а сплетни во дворце на вес языка, обычно. Потому лучше помалкивать и никому ничего не говорить.
- Ваше высочество! Его величество велели вам незамедлительно явиться в его кабинет для личной аудиенции по семейному и очень важному вопросу.
- Если по поводу организации отбора – то я уже говорил… - прошипел принц, словно само упоминание вызывало в нем злость и боль.