Он бы даже рад был покаяться. И чтобы она сказала: «Вот видишь, я же говорила!» Но как Тор ни искал ее, все безрезультатно. Он уже собрался подойти к звукооператору, спросить, как вдруг земля задрожала под ногами. Тучи пыли и гравия взметнулись в небо от оглушительного взрыва. У Тора сработал инстинкт самосохранения: он бросился на землю и откатился за огромный камень.
Двумя секундами позже он вспомнил одну важную деталь: он же находится на съемочной площадке Голливуда! Здесь все ненастоящее, даже взрывы.
Глупо улыбаясь, Тор поднялся на ноги, отряхнулся и огляделся по сторонам: слава Богу, никто вроде бы не заметил его странного поведения. Сев на камень, он стал наблюдать, что происходит.
Это были не только чудеса пиротехники. К горе, сметая все препятствия, хлынула толпа неандертальцев. Каждую секунду под их ногами взрывались снаряды, и людей отбрасывало в стороны. За ними по пятам бежал огромный, заросший шерстью мастодонт, а за мастодонтом неслись единорог и саблезубый тигр.
Тора поразило, как слаженно поставлена сцена. Мчащийся в облаках пыли, среди ежеминутных взрывов, черный жеребец-единорог был поистине великолепен. Тор понял, почему Кэм так волновалась за эту лошадь: было бы ужасно, если бы такое прекрасное, умное животное досталось браконьерам.
Потрясающее зрелище продолжалось минут десять, пока не раздался лающий голос Джека Кэньона:
— Стоп! Снято!
Актеры и животные, а также операторы и техники с камерами остановились, чтобы перегруппироваться. Затем раздалась команда режиссера: «Начинаем!» — и Тор увидел, как доисторические полчища под грохот взрывов штурмуют гору. Расстояние до горы было солидным, и Тор пожалел, что не захватил бинокля.
Через полчаса ему надоело сидеть на холодном камне. Он приехал, чтобы повидать Кэм, а она все не появлялась.
— Поищу ее вечером, — пробормотал Тор, поднимаясь. — Пора возвращаться к работе.
Однако насмешливый внутренний голос тут же напомнил ему, что возвращаться не к чему: Нат взял на себя все обязанности по управлению ранчо, чтобы он мог проводить больше времени с Кэм. Тор был благодарен ему за это, пока не наступал момент, когда ожидание казалось гораздо более тяжким, чем привычный труд.
Он осмотрел оборудование, не задействованное в сцене с осадой, ничего не трогая руками, но постоянно задавая себе вопрос: для чего это предназначено? Несмотря на любопытство, все здесь было чуждо Тору, особенно когда рядом не было Кэм. «Кэм…» Он разрешил себе погрузиться в чудесные мысли о любви. «Да, любовь прекрасна, и я чувствую себя потрясающе. Хотя мне и одиноко…»
Минуту спустя его раздумья были прерваны появлением усталых, пыльных неандертальцев-каскадеров и продовольственного фургона. Тор огляделся, надеясь, что наконец покажется Кэм, но ее и теперь нигде не было. Он пошел было прочь, но его остановил какой-то человек, положив руку ему на плечо. Обернувшись, Тор увидел бородатое лицо, обрамленное грязными, спутанными волосами. Он не сразу понял, что это всего лишь грим.
— Я Брэд Оуэн. Мы встречались в пиццерии.
— А-а… Да, конечно. — Тор сощурил голубые глаза, стараясь разглядеть истинное лицо каскадера.
— Не обращайте внимания на грим. Хотя, кажется, борода вышла неплохая. Но этот ужасный, чертовски неудобный пояс! — Он поправил широкий кожаный ремень на бедрах и рассмеялся так заразительно, что даже Тор, расстроенный отсутствием Кэм, не смог удержаться от улыбки. — Пойдемте к фургону, возьмем чего-нибудь перекусить.
Они взяли небольшие картонные подносы с дымящимся кофе, сливками в пакетиках и бутербродами. Брэд расстелил на земле толстый коврик, приглашая сесть.
— Согласитесь, так гораздо удобнее, чем сидеть на камнях.
Бутерброды были разрезаны на узкие полоски, и Брэд объяснил:
— Нам порой приходится ходить в гриме по семнадцать часов в день, а с приклеенной бородой не очень-то удобно есть. — Он отхлебнул дымящийся кофе. — Могу поспорить: вы ищете Кэм.
— Вы выиграли, без спора.
— Она только что закончила скидывать всех нас с горы. На этот раз у меня был не очень-то удачный день: я чуть не сорвался и не загремел вниз.