— Надо же, а я совсем замерзла. — Она положила голову ему на грудь, и ее рука пробежала по его свитеру. — Но раз тебе не холодно… Надеюсь, ты не будешь против, если мы опробуем один способ, которому я научилась в фильме про Джеймса Бонда?
— Что для этого надо сделать?
— Снять свитер. Он такой толстый и колючий, что к тебе невозможно прислониться.
Тор послушно скинул свитер и, не успев опомниться, почувствовал прикосновение ее обнаженной груди к своей.
— Способ следующий: надо согревать друг друга теплом тела. Вот так гораздо лучше.
В проникавшем в палатку свете полной луны его лицо было неплохо видно. И оно все еще казалось угрюмым. Что за упрямый человек! Ее длинные ноги обвились вокруг его ног, и пальцы поглаживали его ступню.
— Не знаю, как тебе, а мне все теплее и теплее, с каждой минутой! — Нежные пальчики дразняще пробежались по его груди, стали выводить узоры на его плоском животе, подбираясь все ближе и ближе к ремню на джинсах.
Дыхание Тора участилось, и его рука остановила Кэм.
— Давай лучше спать.
— И я о том же, мистер Дэвлин!
Тут она услышала наконец его смех.
— Я, должно быть, действительно люблю тебя, Тор, если мирюсь с таким ужасным поведением. — Кэм погладила его усы.
— Прости меня. — Тор прижал ее к себе. — Вероятно, я потерял больше, чем гордость, по дороге сюда.
— А почему ты потерял гордость?.. Не надо так поджимать губы. — Кончики ее пальцев разгладили его губы, вытянув их в улыбку. — Кроме того, ты ничего не потерял. Разве что хорошее настроение.
Тор сжал ее руку.
— Ты смеешься, а мне тошно. Даже твоя бабушка справилась бы с таким легким подъемом лучше, чем я.
— Ну-у, бабушка не занималась скалолазанием по ночам! А если бы занялась, то первый опыт и для нее тоже был бы очень тяжким. Да и вообще, чем ты расстроен? Ведь забирался ты сюда не ради рекорда?
— Честно говоря, я очень разозлился: никто из твоих коллег и друзей не побеспокоился, что ты остаешься здесь одна на всю ночь.
— Ну вот, а ты ревновал меня к ним! Видишь, по сути дела я никому не нужна.
— Брось, не выдумывай! Ты сама умеешь отстранять от себя людей. Позой независимости, полнейшей самостоятельности.
— Да, но если человек любит, его не обманет эта поза, разве не так? Ты ведь все-таки пришел сюда, несмотря на мою пресловутую независимость.
— О-о, я первоклассный идиот! — Он помолчал, потом хмыкнул: — Ты, я вижу, не возражаешь.
Она не рассмеялась, не поддержала шутку, а произнесла задумчиво:
— Скорее, ты неисправимый упрямец. Могу поспорить, что в детстве тебя избаловали.
— Да, пожалуй. Я был единственным ребенком в семье.
— Я так и думала. — Она нежно провела рукой по его щеке. — Когда я встречусь с твоими родителями, то скажу им, что они слишком редко тебя наказывали.
Тор помрачнел:
— Как бы мне хотелось, чтобы ты могла с ними познакомиться! Но это невозможно: они оба погибли в авиакатастрофе.
— Прости… — Острая жалость к нему пронзила Кэм. Она заглянула в его голубые глаза и повторила еще раз: — Прости!.. Верь: я люблю тебя.
— Ты ни в чем не виновата… А я буду любить тебя целую вечность. — Он нежно притянул ее голову, и их губы встретились. — Любить тебя, заниматься любовью с тобой — это и есть настоящая жизнь, Кэм Стирлинг. — Их глаза оказались на одном уровне. Его голос был хриплым и дразнящим. — Может быть, я не так опытен, как агент 007, но и я служил во флоте, а моряки всегда отвечают на вызов.
— А что за вызов?
— Ты.
— Я? — Она смущенно моргнула. — Как это?.. Почему я стала для тебя вызовом?
— Потому что ты умеешь быть такой соблазнительной. Ты ничего и никого не боишься. Ты потрясающий человек.
Кэм глубоко вздохнула и покачала головой.
— Нет, ты не прав. Я совсем не бесстрашная. Я знаю, что такое страх. Например, сейчас я очень боюсь.
Тор провел пальцами по ее шелковистым волосам:
— Чего ты боишься?
— Тебя. Себя. Любви.
— О-о-о… — Он удержал ее от попытки соскользнуть с него. — Может, я плохо умею объяснять… — Тор кашлянул, а затем взял ее ладонь в свою. — Кэм, я не знал, что такое любовь, пока не встретил тебя. Вместе мы создадим настоящее и построим будущее. Я хочу жениться на тебе. Любить тебя. Восхищаться тобой. Я не смогу полюбить никого, кроме тебя.
В ярком лунном свете она изучала его лицо. Широкий лоб, высокие скулы, волевой подбородок, чувственные губы, голубые, стального блеска, глаза — все излучало честность, доверие, любовь. Страхи Кэм постепенно таяли.