Тёмный поглядел на меня и словно сбросил с себя ледяную корку. На его лице возникли яркие эмоции сопереживания.
— Альберт, останови! — приказал Олэнтор.
Генерал открыл дверцу, и в карету тут же влетел Пирожок, заметавшись в поисках меня. А когда обнаружил, влез на колени и заурчал, подобно кошке. Лапы у него были грязные и мокрые после дождя, и моё платье окончательно перепачкалось.
— Смелый пёсик, — проговорил генерал.
— Он очень ласковый и любит Л.. Луизу, — ответила мама.
— Луиза, видимо, тоже его любит, — усмехнулся Олэнтор, не сводя с меня взгляда.
Пирожок лизал мне лицо и капал слюной на грудь. Платье приобрело окончательно ненадлежащий для няни вид.
— Трогай, Альберт! — снова приказал генерал возничему.
— А Пирожок что, поедет с нами? — проговорила я, затаив дыхание.
Я очень-очень хотела взять с собой собачку! Я буду просто счастлива!
— Как вы его назвали?! — усмехнулся Олэнтор. — Пи-ро-жок? Разве это имя?!
— Позвольте заметить, генерал, что у вашей собаки имя не лучше, — ответила я. — Её зовут Булка, — пояснила я маме с усмешкой.
— Не Булка, а Булочка. А Булка — это только тогда, когда плохо себя ведёт, — уточнил Олэнтор.
— Ну, а у меня всегда Пирожок!
Я счастливо засмеялась, а Олэнтор, сидящий напротив, застыл, долго и напряжённо смотрел на меня, а затем поднялся рывком и потянулся ко мне…
Мамочки!
17
Рука генерала легла на голову Пирожка, и тот с радостной улыбкой во всю морду и капающей слюной, повернулся к Олэнтору. Генерал гладил бульдога с довольным выражением, и я облегчённо выдыхала, успокаивая колотящееся сердце.
Пирожок радовался тёмному генералу, словно он был вернувшимся после долгой разлуки любимым хозяином. В Олэнторе было что-то такое основательное и надёжное, несмотря на опасную магию. Если он взял кого-то под свою защиту, то этому человеку или пёсику ничего не грозит. Именно так ощущало моё сердце.
Генерал перестал гладить Пирожка и откинулся к спинке сиденья. Бульдог жалобно заскулил, спрыгнул с моих коленей и забрался на генерала! Более того, покрутился у него на руках и, положив мордочку на лапки, свернулся калачиком.
Маленький предатель! Я же заботилась о нём с младенческого возраста: кормила, расчёсывала, купала, играла с ним всё время, а тут погладили чужие руки (пусть и генеральские), и он меня покинул!
Олэнтор сделался довольным, поглаживая Пирожка, и с усмешкой поглядел на меня.
Ещё и издевается!
Под мерное качание кареты детки быстро задремали. Мама тоже — она была бледна и слаба. Я взяла её за руку, она оказалась очень тёплой, как раньше, когда мама была здоровой. На душе стало спокойно.
Я покосилась украдкой на Олэнтора. Не могла понять, зачем он делает всё это? А если он понял, кто мы, и везет нас сейчас не домой, а прямиком во дворец к королю Тиру?
Я разволновалась и судорожно вздохнула.
— Что с вами, Луиза? — произнёс Олэнтор.
— Всё в порядке, генерал.
— Поспите, — приказал он, и моё тело мгновенно налилось свинцом, веки потяжелели, а глаза сами собой закрылись.
Ментальная магия Олэнтора сильнее моих защитных амулетов. А если он и ложь распознаёт? Так почему же молчит?!
Дальше, несмотря на волнение и сильнейшую усталость, я провалилась в сон.
Проснулась от покачивания в жарких объятиях. Я открыла глаза и с огромным удивлением увидела, что генерал несёт меня на руках по лестнице на второй этаж. Я чуть не потеряла дыхание! Мы были в нашем летнем особняке, а вовсе не во дворце, и этот факт весьма успокаивал, однако близость генерала заставляла волноваться. Вокруг было темно, и лишь мягкий свет лампы с первого этажа очерчивал мощный силуэт Олэнтора, прижимающего меня к груди. Я даже чувствовала колебания его напряжённых мускулов и впадала от этого в ещё большую неловкость.
Мои амулеты! Генерал наверняка нащупал их, когда поднимал меня на руки! Но он не говорил об этом, и я предпочла думать, что всё таки не трогал меня там, где не надо — ведь детали женского наряда до мужчин туго доходят, как говорила мама.
— Где девочки? — спросила я осипшим от волнения голосом.
— Уже в своих кроватках. Кроватки привезли вечером, пока мы отсутствовали, и госпожа Рут распорядилась собрать их. Так что вы сегодня будете спать одна на большой постели, как принцесса.
Я вмиг вспыхнула и поперхнулась. Взгляд Олэнтора, направленный на меня, зафосфорицировал, и генерал почему-то отвернулся.
Надеюсь, он просто так это сказал, правда? Если я не буду реагировать на слово “принцесса”, а буду вести себя спокойно, то меньше вызову подозрений?