— Всё в порядке, я не должна была спать, — ответила я.
— Не должны. Переоденьте девочек, я скоро поднимусь помочь спустить их к ужину, — приказал генерал.
Мужчина опустил детей в манеж и собрался уйти.
— Постойте, генерал! — окликнула его.
Сейчас или никогда. Сердце вырывается из груди от волнения, но время не ждёт.
— Что такое, Луиза?
— Я могу получить аванс? — спросила твёрдым, уверенным голосом, как учили меня преподаватели по ораторскому искусству.
Олэнтор обвёл меня бездонной тьмой глаз и задержал взгляд на губах. Какой генерал пугающий. Знать бы, о чём он думает!
Бах-бах-бах! — бухало в груди.
— Конечно, вы можете получить аванс, Луиза, — кивнул он, потянувшись ко внутреннему карману мундира. — Сколько?
— Тридцать, — проговорила я пересохшим языком.
Это хорошие деньги. В деревне я едва зарабатывала пять крон. И Джеральд пять. Мы выживали втроём с мамой на десятку впроголодь. Теперь же я смогу нанять лекаря и купить лекарства, и маме с Джеральдом хватит до следующей моей получки. Остаток месяца придётся работать, чтобы заплатить госпоже Рут и госпоже Линдон.
— Вот, держите, — Олэнтор положил на комод, стоящий у входа, четыре жёлтые бумажки, каждая по десять крон. — Ваш аванс и отдельно на расходы по устройству на новом месте. Я жду вас с девочками внизу, у меня немного времени.
— Спасибо, генерал.
Олэнтор сверкнул чёрными глазами, словно раскалёнными углями, и вышел из комнаты.
Я схватила деньги и убрала в карман платья. Нужно сегодня же передать их Джеральду! Попрошу его, чтобы приехал. Мне срочно нужен переговорный артефакт, свяжусь с почтовым отделением в Вестингсе, деревне, где мы живём, и попрошу передать сообщение Джеральду.
Торопливо я открыла ящики комода, в поисках чистой одежды для детей. Нашла по паре панталончиков, по платью и по колготкам — и ящик опустел. Девочкам нужно больше одежды! Нужно сказать Олэнтору.
Пока рылась в вещах, дети дотянулись до полки, висящей над кроватью, и свалили оттуда все мои старые игрушки. Раздался грохот.
— Нет-нет, не надо, пожалуйста! — взмолилась я и рванула я обратно к девочкам. — Не нужно его кидать, мишке будет больно, бо-бо.
Я погладила медвежонка по голове его же собственной лапкой, и девочки принялись его жалеть и гладить.
Вернулась к комоду за одеждой. Нужно торопиться, Олэнтор ждёт! Нужно показать себя отличной няней, чтобы иметь наглость попросить воспользоваться переговорным артефактом. У генерала, конечно, такой есть, и думаю, что не один.
С охапкой одежды я повернулась к кровати и ахнула! Кэти залезла на полку с игрушками, встала на ноги и взяла с верхней полки книгу, которую тотчас же принялась рвать и кусать.
Я подбежала, опустила Кэти на пол, попросила у неё книгу, но девочка отказалась отдавать. Мэри решила, что книга нужна и ей тоже, и принялась вырывать её у Кэти. Комнату наполнило хныканье и крики.
Если генерал услышит, то выгонит меня!
Пришлось снова взяться за мишку, и тоненьким голоском попросить книжку. Дети впечатлились, зацеловали мишку, позабыв о книге. Я схватила её, тут всё было в иероглифах, которыми пользовались в Ирсланде. Я изучала их язык в академии. Книга называлась: “Сказания о героях для малышей”. У меня в руках была старенькая, хорошо сбережённая книжка, а я позволила вырвать страницы и напускать на неё слюней.
Срочно спрятать!
Сунула книгу под подушку и поспешила переодеть девочек. Пришлось снова разговаривать голосом мишки, чтобы меня слушали. Мишка позвал на помощь зайчика, который очень хотел кушать, и под мой ласковый лепет (никогда не знала, что я на него способна) удалось переодеть девочек без криков.
И вот, наконец, мы были готовы. Я взяла Мэри на руки, поскольку она ещё не очень уверенно ходила, а Кэти — за ручку (в отличие от сестры, она довольно шустро бегала). Открыла дверь спальни, увидела нечто большое и лохматое...
8
— Ай! — вскрикнула я и попятилась назад в комнату.
Но белое чудовище восприняло моё отступление за приглашение и очутилось посреди спальни. Это была большая-пребольшая собака!
— Уйди отсюда! — вскрикнула я.
Конечно, я любила собак, но маленьких и милых — таких, как мой валлирийский карликовый бульдог, который остался с Джеральдом и мамой. Я по нему очень скучала.
Белый пёс зарычал, словно приревновал. Помотал головой, и шерсть от него полетела клочьями на ковёр и на кровать.
— Ох, ужас! — прошипела я. — Какой ты лохматый неряха!
Нельзя пускать таких линяющих зверей в детскую! Если Олэнтор увидит, что я позволила псу тут вот это всё трясти, то заберёт назад аванс!