— И где моя горничная? — пробормотала сама себе, чтобы хоть как-то нарушить тишину.
Голос оказался хриплым со сна, но хоть так.
Правда, насчёт тишины я, конечно, слукавила. На корабле её не может быть априори: волны бьются о борт, скрипят снасти, слышны крики матросов. Вот только всё это не существенно, когда ты одна в каюте, а единственные, кого ты знаешь и кто тебе дорог — это Крайл и Виви. Кстати, а куда её поселили? Из-за Харника я её даже не видела — она уехала вместе с вещами и цветочными горшками.
Поднявшись с кровати, я привела себя в порядок. Умылась, причесалась, оделась в скромное (по дворцовым меркам), но удобное платье и двинулась в сторону одной из дверей. Какая из них вела к выходу из каюты — я не помнила.
Что ж, узнаем методом тыка! И начнём, пожалуй, вон с той, которая напротив иллюминатора.
Заперто. Дёрнула сильнее — не поддалось. Зато следующая дверь, на которую я не возлагала особых надежд, отворилась без проблем. Вот только вела она вовсе не в коридор, а в такую же каюту. Она один в один повторяла моё новое жилище. Разве что кровать у меня была разобрана, а здесь аккуратно застелена.
Похоже, это теперь каюта Крайла, а дверь между ними для того, чтобы не ходить кругами. Хм, а кому она раньше принадлежала? Наверное, Зигвальду, и теперь он наверняка злится, что пришлось уступить из-за какой-то презренной женщины.
И тут скрипнул замок, раздались голоса, заставив шагнуть обратно и прикрыть за собой дверь.
Ох, чуть не попалась! Нет, не хочу, чтобы меня обвинили в чём-то предосудительном, а с этого Зигвальда станется.
Я уже было собралась вернуться к кровати и таки заправить её, но бурный спор заставил прислушаться.
— Ты слишком ей раскрылся, — в голосе старшего брата сквозило раздражение. — Пойми, женщинам нельзя доверять, их нужно держать в строгости и страхе.
— Зиг, ты слишком категоричен. Не все женщины такие! — возразил ему Крайл.
Словами не передать, как мне было приятно его заступничество!
— Все бабы — змеи, у них обязательно есть парочка скелетов в шкафу, даже у самых милых! — не успокаивался Зигвальд. — Ты просто о них пока не знаешь. Ты обратил внимание, что собственный отец относится к ней строго и холодно? И это явно неспроста! Кому как не ему знать собственную дочь.
А ведь он прав. Надо же, какой внимательный и проницательный! Чтоб его…
— Он просто не любил её мать и, как следствие, и её саму, — не сдавался Крайл. — Ты не понимаешь, она замечательная! Чуткая, открытая, искренняя. И да, нас благословила Богиня — это что-то да значит!
— Чужая Богиня, повелевающая цветами, — отмахнулся Зигвальд. — Меня больше интересует, как пройдёт обряд в храме Размара. Вот кто выявит её истинную суть!
Я испуганно вздрогнула. Всё-таки неизвестно, что у них там за ритуалы, и захочет ли принять меня этот самый Бог, узнав, что я солгала.
Поспорив ещё немного, Крайл двинулся в сторону смежной двери. Как я умудрилась вовремя это понять и отскочить к кровати — знает только лишь Богиня, ибо я и сама поразилась своей прыти. Более того, умудрилась сесть и взять в руки расчёску, вроде как я тут причёской занималась.
— Ты уже проснулась? — затворив дверь, Крайл подошёл ко мне, опустился рядом. — Выспалась?
— Да, причём очень хорошо, — я смотрела на него с любовью и благодарностью.
Всё же мне несказанно повезло, что именно он спас Харника, а не его старший брат!
— Неудивительно, ведь прошли целые сутки, — лёгкая усмешка коснулась его чёрных глаз.
— Сколько? — трудно было поверить в такую большую цифру.
— Ранний подъём тебя вымотал плюс волнение, — он протянул руки, обнял меня и пересадил к себе на колени. — Твоя служанка, кстати, давно встала и ждёт тебя, а ты, смотрю, сама со всем справилась.
Ох, какой прокол! Анелия ведь никогда сама не расчёсывалась и уж тем более не одевалась! Я замерла, ожидая, что меня сейчас раскроют, вот только я не учла особенностей армарийского воспитания.
— Я рад, что ты не избалованная неумёха, — сладкий поцелуй в висок. — Я помню, как вела себя жена Зига — она даже вставать без присутствия слуг не желала.
Надо же, оказывается, моя оплошность сыграла мне на руку! Отлично! И вообще, похоже, быть самой собой мне действительно куда более выгодно, чем пытаться изображать Анелию. Более того, ему даже моё настоящее имя больше нравится.