— Тогда уж лучше убить мужа, иначе она не сможет больше выйти замуж — Богиня не позволит, — король Харник всегда мыслил практично.
А я сжалась от одной только мысли, что придётся делить постель с ужасным армарийцем. И даже если меня потом спасут, смогу ли я без дрожи вспоминать супружескую жизнь?
- Да, убийцу тоже наймём, — подхватила принцесса. — Но сначала выкрадем, чтобы наверняка!
У меня навернулись слёзы на глаза. И тогда и сейчас. Моя милая, славная, шебутная Анелия! А ведь она действительно сможет это сделать.
— Не надо никого убивать, — попросила я дрогнувшим голосом. — Он ведь действительно спас твоего отца из морской пучины.
Король Харник сморщился от моего напоминания.
— Я не знал, что он попросит за это Дар Судьбы, более того, вспомнит о нём спустя столько лет и приплывёт за ним. Через три дня вам обоим исполнится восемнадцать, через неделю должна была состояться свадьба Анелии с младшим принцем Судры, но эти армарийцы испоганили все планы! — он досадливо поморщился.
И я понимала его. Кто захочет отдать собственную дочь этим северянам? Жаль, что Анелия и Нарисс не смогли пожениться заранее — Богиня не сочетает пары младше восемнадцати. Тогда бы и мне не пришлось никого заменять, правда, и последствия могли быть куда печальнее.
Потому что северяне не прощают предательства. Никогда. Об этом даже в энциклопедии написано.
— А ещё я не знал, что Вириния была беременна, когда обещал Дар Судьбы, — продолжил свою речь король Коринии. Не то, чтобы он оправдывался, просто выражал недовольство покойной королевой. — Твоя мать ничего мне не сказала, когда я связывался с ней во время плавания, хотя уже знала о зачатии.
На самом деле она просто берегла его покой, уж я-то знала, как великодушна эта женщина, царствие ей небесное. Но король — он такой… король. Он всегда прав, а если не прав, то ты — предатель. Потому что не чтишь своего короля.
Как-то так.
Впрочем, все они такие: и король Судры, и армарийцы. Последние наверняка даже за мысль, направленную не в ту сторону, уже казнят. По ним видно, особенно по Зигвальду — взгляд его холодных серых глаз просто вымораживает всё тёплое и хорошее в душе.
Крайлах — мой будущий супруг, стоявший в данный момент около меня и терпеливо выслушивавший Благодетеля, немного отличался от него. Волос темнее, взгляд чернее, да и кожа более смуглая, чем у брата. Правда, при всём при этом он больше равнодушный, нежели злобный, но твёрдый, как закалённая сталь клинка. Непробиваемый! По его лицу невозможно понять, рад он свадьбе или нет. Мало ли, вдруг он рассчитывал получить нечто иное, нежели хрупкую принцессу? К тому же фальшивую, но он об этом пока не знает.
Уф, как же страшно!
Нет, надо настроиться на хорошее: как Анелия будет счастлива, как она спасёт меня, а ещё как я буду потом жить в уютном доме на берегу Тирильи, вышивать левкои на батистовых платочках и радоваться, что спасла свою страну и свою названную сестру. И пить успокоительные эликсиры на ночь, само собой. Зато на родине среди душистых цветов и земляков нормального человеческого роста.
Не дай Богиня, с королём Харником, будь он хоть трижды интриганом, и его новой супругой случиться несчастье! Тогда на трон захотят претендовать они — армарийцы. Тогда всё погибнет, ведь уже сейчас видно, как вянет нежный жасмин, стоит им пройти мимо его кустов.
Да-да, я сама лично вчера видела, когда прогуливалась по королевскому саду!
И тут раздался голос, от которого у меня чуть не потекла краска на лице от выступившей испарины. То заговорил Крайлах — наступило время брачных клятв.
— Я, Крайлах из рода Тривальдов беру в жёны Анелию…
Богиня, какой у него низкий голос! Такой явно создан не для красивых песен, а лишь для того, чтобы пугать им своих врагов. Внушать ужас, вселять в душу страх, а в тело желание подчиниться. Так и вижу, как все падают ниц, стоит ему лишь слегка повысить громкость.
Нет, я слышала этот голос не впервые, пару дней назад мне пришлось обедать вместе с гостями, но от этого он не перестал казаться менее грозным. Напротив, напомнил, как они потребовали личного знакомства с Даром Судьбы прежде, чем совершится брачный обряд.
Ох, как пылали гневом глаза Зигвальда, когда меня привели, предварительно нанеся традиционный девичий макияж. Он не изобиловал цветами, как сейчас, но был очень красивым и эффектным: перламутровые румяна, рассыпчатые тени с мерцающим блеском, блестящая помада и горечавки на висках. Благодаря этому никто не знал, кроме ближайшего окружения, как на самом деле выглядит Анелия, впрочем, как и любая другая дева старше четырнадцати лет.