– Я предупреждал, что у него сложный характер, – наконец ответил темный маг, не глядя на меня. – Ладно, пошли, а то опоздаем.
Кивнув в ответ, я вышла из апартаментов следом за супругом. Лишь переступив их порог, мы словно опомнились, и очевидно не желая навлекать подозрений, Ник предложил мне руку. Под которую я его взяла, прежде чем мы вдвоем направились к расположенному на территории дворцового комплекса храму, где вот-вот должно было начаться торжественное действо.
– Ну вот мы и пришли, – наконец сообщил Ник, когда лакей открыл перед нами роскошную резную дверь, за которой собралась уйма народу. Признаюсь, такое столпотворение людей, застывших в благоговейном ожидании, я видела в своей жизни лишь раз. Когда в годы голодно-сиротского студенчества ждала начала праздничной распродажи в околообщажном продуктовом в честь юбилея сети.
Пройдя вместе с мужем на наши места в секции для придворных магов, я принялась осматриваться по сторонам, с интересом изучая роскошный храмовый зал, украшенный к сегодняшнему торжеству живыми цветами. Воздух наполнили ароматы благовоний, тут и там горели множество свечей. В оркестровой ложе стояли хористы и музыканты. Но что самое главное, отовсюду смотрели множество объективов телекамер, готовых в любую минуту начать снимать.
И вот момент наступил. Журналисты засуетились – вероятно, каждому из них в портативный наушник сообщили, что на каналах уже пустили прервавший программы ролик, в котором торжественно сообщалось о возвращении кронпринца Артура Арлерна, в действительности спасенного от покушения. Которого вот прямо сейчас, как только закончится эта заставка, коронуют в прямом эфире, на глазах у всей страны.
А несколько минут спустя, когда на каждой камере загорелись красные лампочки, в центр храмового зала вышел верховный жрец, начавший долгую и пламенную речь, полную величайшего патриотизма, святости и веры в грядущие светлые времена после долгой ночи.
Атмосфера крайней торжественности буквально витала в воздухе. И в какой-то момент мне даже начало казаться, что все проникнутся ею достаточно, дабы забыть, ради чего вообще здесь собрались… Но нет, примерно через полчаса музыканты ударили по струнам, вырывая из них священные гимны, а хористы надорвали глотки, старательно выводя высокие ноты. В то время как главная дверь храмового зала распахнулась перед наследником престола, облаченным в торжественный белый китель с эполетами и длинную мантию, отделанную мехом горностая.
Он шел к алтарю по красной дорожке четким, величественным и уверенным шагом, а твердый взгляд не выдавал даже толики того волнения, которое мы с Николасом видели на его лице этим утром. Никаких неловких движений, нервов или ужимок. Он держался так, как и должен был держаться правитель.
Величественная музыка играла спокойно и мягко, заставляя сердце поневоле трепетать в ожидании чуда. Казалось, в любой момент сквозь витражи, вплетаясь в теплые лучи солнечного света, пройдут сами боги, чтобы лично, собственными сияющими руками, надеть на голову Артура Арлерна королевскую корону…
Как вдруг нечто в самом деле буквально прошло сквозь витражи, при этом с резким звоном их разбивая! Вот только не боги, нет. Всего лишь птица. Большая белая птица со следами крови на хрустальных перьях. Крича и пытаясь выровняться в полете, она рухнула на пол прямо на пути у наследника, в считанных метрах от него. И пока все шокировано смотрели на нее, сквозь пробитую в витраже дыру черной молнией влетел ястреб, ловко приземлившийся рядом с белой птицей, чтобы одним четким, хищным ударом клюва добить ее!
Все присутствующие в храме замерли, проглотив языки. Напряжение буквально витало в воздухе. Такое густое, что казалось, его можно разрезать ножом. И я готова была поклясться, что вместе с придворными в храме точно так же оцепенели миллионы граждан королевства, застывшие у себя в домах перед телеэкранами.
Первым пришел в себя один из стражников. И бросившись к белой птице, отогнал ястреба от ее безжизненного тела. А затем быстро схватил тельце и унесся прочь из главного храмового зала, выскальзывая через один из незаметных выходов для жрецов и служек.
Едва он скрылся, придворные загудели, и лишь в этот момент я поняла, что более не слышу ни музыки, ни пения хористов.
– Надо же, похоже, без дурных знамений было не обойтись? – прошептала я, вглядываясь в напряженное лицо наследника.
– Как говорит мне мой опыт, дурные знамения редко случаются сами по себе, – фыркнул Ник, нахмурив брови.
– Есть варианты того, кому это знамение могло быть выгодно?