Конечно, на их фоне претендентки-горожанки, начавшие выходить следом за ними, выглядели как дворняжки на выставке породистых собак. Ухоженные, умные и воспитанные, но все равно дворняжки. Но вот…
В тот момент, когда плащ с себя сбросила Катерина, у меня почему-то защемило сердце. Дорогое, качественное, но совершенно нелепое на ней платье. Яркий зеленый был ей однозначно не к лицу, от него ее кожа и сама казалась серовато-зеленой. Даже волосы будто отливали грязной зеленью (что, впрочем, вполне могло быть и каким-нибудь оттеночным лаком, которым их мастер красоты сбрызнула, чтоб достичь нужного эффектна). Вдобавок – ужасный макияж, из-за которого глаза казались маленькими, а губы просто отвратными. Но самым печальным было то, как платье сидело на ее фигуре. Оно, без сомнения, сделало бы просто сногсшибательной какую-нибудь худую девушку с хорошо тренированным телом, которая желала подчеркнуть каждую мышцу. Их бы тончайшая ткань красиво обтекала и подчеркивала, словно вода камни в горном потоке. Но вот у Катерины фигура была далеко не такая! Поэтому платье обтекало и подчеркивало складочки на животе и боках, полноватые бедра и пышненькую грудь, под которой не было бюстгальтера, лишь уплотненная тканевая подложка. Это, безусловно, отлично смотрелось бы на девушке с маленькой упругой грудью, которая в силу своего размера стояла бы торчком. Увы, формам Катерины такое не просто не подходило – без поддержки ее грудь выглядела просто ужасно.
Но что самое грустное, по ее взгляду я видела, что девушка и сама прекрасно все это понимает. Понимает, что выглядит пугалом, нелепо завернутым в шелк. И от жалости к ней мне буквально хотелось расплакаться – ни одна девушка не заслуживает того, чтобы ее вот в таком виде выставили перед любимым человеком.
После того, как Катерина отошла, встав в ряд вместе с другими уже представившимися участницами, на красную дорожку вышла Адель. И едва она сорвала с себя плащ… Признаюсь, я ахнула! На секунду даже забыла о том, что видела лишь минуту назад. Потому что в том наряде и прическе, которые я тихонько подобрала для нее, девушка выглядела просто волшебно! Нежная, прекрасная, легкая и чарующая. Красавица, от которой невозможно отвести взгляд. С каждым ее движением ткань платья словно играла с воздухом, завораживая своим розовым танцем.
Что тут скажешь, зуб даю, если после этого король хоть немного не обратил на нее внимания, то чего-то в этом мире я точно не понимаю!
Следом за ней на красную дорожку вышла Эльза. Она двигалась легко и непринужденно, без малейшей тени волнения. Более того, в ее походке чувствовалась та самая небрежность, которая словно говорила о безразличии к происходящему. Похоже, совершенно не задумываясь о том, как бы произвести впечатление, девушка резко сбросила плащ, и нахмурив брови, присела в реверансе, чтобы назвать свое имя и слова приветствия. После чего, гордо вздернув нос, зашагала на свое место среди выстроившихся в саду претенденток.
Ну и конечно же на самый конец Агата поставила то, что должно было стать «гвоздем программы» – Клавдию. Которая, согласно ее задумке, просто обязана сразить его величество наповал, чтоб он дар речи потерял, пораженный ее красотой. Да еще и после кикиморы в лице собственной возлюбленной, за которой должны были пробежаться две невзрачные девицы… по факту почему-то оказавшиеся не такими невзрачными (что, к слову, судя по выражению лица очень, ее обеспокоило).
На деле же жемчужиной оказалась Адель. В то время как великолепная Клавдия на ее фоне немного проигрывала после правок в прическу и макияж, которые я для нее вчера вечером организовала.
…Да уж, зря я решила осмотреться по сторонам, лучше бы и дальше рассматривала претенденток. Потому что мой взгляд случайно выцепил в толпе Михаэля собственной персоной! И тот, поняв, что я смотрю на него, обаятельно улыбнулся мне. При этом с таким выражением лица, словно был охотником, заметившим невероятно желанную добычу, за которой будет гнаться до последнего. Пока она не окажется в его руках… и перед которой он даже не намерен скрывать своих желаний.
Вздрогнув, я растеряно отвела взгляд и продолжила наблюдать за церемонией.
Когда с представлением девушек было покончено, к королю вышла Аманита собственной персоной. Гордо вышагивая с нескрываемым ощущением собственной важности, женщина встала между правителем и претендентками. Начав театрально махать руками то перед Артуром, то перед участницами отбора – словно в самом деле что-то ощущала (в что она, безусловно, верила) – Аманита закатывала глаза, глубоко дышала и хваталась то за виски, то за сердце. Пока наконец громко, торжественно не произнесла: