- Претензий у меня нему нет, - ответила я, - но Дима более горячий.
Зойка ухмыльнулась, и стёрла пот со лба.
- Чёртова бутылка! – гневно сказала она, - не приспособленные мы. Этот шампусик, кстати, с винного завода Эрнальдо. У них с Димой совместный бизнес.
- Ты, похоже, с моим бывшим часто видишься, - сказала я.
- Довольно часто. Он друг Эрнальдо, и компаньон. У них эти винные заводы в Испании, Франции, Италии, Португалии и в Сочи. Димка тут пытался сагитировать Эрнальдо и на торговлю розами, но мой отказался.
- Розами? – опешила я.
- Ага, у твоего бывшего целая оранжерея роз в Болгарии, он поставками в Россию занимается, а часть идёт на ликёр к ним на завод.
- Не знала я этого, - покачала я головой.
- А ты и не интересовалась.
- Ну, почему не интересовалась... здесь он занимается нефтью. Имеет сеть казино, парк с иномарками, больше я не знаю.
- И тебя не прельщают его деньги? – посмотрела на меня Зойка.
- Нет, не прельщают.
- Жаль, марципану хочешь?
- Хочу, - оживилась я.
- Сейчас принесу фотки, марципан и всякие вкусности из Таллинна.
- Ты в Таллинне была?
- Ездили недавно. Чёрт! Мне это надоело! Сейчас будем вскрывать бутылку самым эффективным способом, - заявила Зойка, - помнишь, Аришка Марышева рассказывала, как её предки обмывали ремонт розовым шампанским?
- Помню, - расхохоталась я, и испугалась, - эй, не надо.
Но Зойка меня не слушала, и со всей силы встряхнула
бутылку. Пробка с протяжным звуком вылетела, и угодила прямо в люстру, которая не замедлила обрушится на пол, а шампанское фонтаном окатило нас.
Не к добру Зойка помянула Аришку Марышеву, шампанское
оказалось красным, и теперь потолок окрасился в красивый
розовый цвет.
- Интересно, нормальный человек поверит, что я решила немного улучшить фен – шуй в квартире, перекрасив потолок в розовый цвет? – задумалась Зойка.
- Не уверена, - покачала я головой, - но, если и поверят, то с твоими вкусами не согласятся, и потребуют перекрасить потолок. Это съёмная квартира? – догадалась я.
- Не покупная же, - дёрнула плечиком Зойка, и попыталась
зажать пальцем отверстие в бутылке, что только усугубило
положение.
Шампанское теперь полилось не вертикально, а горизонтально, и я сидела, облитая им с ног до головы.
- Слушай, ты это, не направляй на меня струю, - рассердилась я, и вынула бокалы.
Шампанского в бутылке осталось всего ничего, нам хватило только по бокалу, и Зойка схватилась за другую бутылку, но я, предвидя вселенскую катастрофу, отняла её у неё, и потребовала клещи.
При помощи клещей мы ловко вынули пробку и теперь мокрые, липкие наслаждались восхитительным сладким шампанским. Оно было чуть терпковатое, ароматное, и сладимое. Всего в меру, и из этого в меру получился шедевр.
Зойка показывала мне фотки, притащила эстонское и чешское пиво, марципан и шоколад.
- Я тебе, кстати, привезла эстонские булочки, - сказала Зойка, - ты их так любила.
- Ты чудо, - кивнула я, - гони сюда эти булочки.
Мы выпили чёрте сколько шампанского, потом перешли на текилу, Зойка соорудила « Кровавую Мери », « Клубничную Маргариту », и вытащила из своих закром бутылку роскошного коньяка.
- Жаль, ты не родила от Димки ребёнка, - воскликнула вдруг Зойка, - он бы тогда тебя не отпустил.
- Кто сказал – не родила? – проговорила я заплетающимся
языком, - родила, только он об этом не знает.
- Ты родила от Димы ребёнка? – уставилась на меня Зойка.
- Да, и скрываю от него это, - пожала я плечами, - налей мне коньяка, вкусный, зараза.
Дальнейшее я помню с трудом. А зачем я сказала Зойке, что
родила, сама не знаю, не иначе как, чёрт за язык дёрнул.
Очнулась я в своём особняке, в нашей с Максом спальне, и тут же мне на голову шлёпнулась мокрая тряпка.
- Очнулась, - донёсся до моего воспалённого сознания голос Анфисы Сергеевны.
Я открыла глаза, и схватилась за голову.
- Как мне плохо.
- Ещё бы, - покачала я головой бабушка моего любимого, - Макс
принёс тебя домой вчера в невменяемом состоянии.
- Откуда принёс? – мой мозг объявил капитальный бойкот своей хозяйке.
- Как откуда? От подружки твоей школьной, Зои.
- Ах, да, - вспомнила я вчерашние события, - мы же пили у неё. А Максим где?
- Где ему быть? На работе, конечно.
- Ага, - отозвалась я, сползла с кровати, и потопала в ванную. Посмотрела на свою кислую рожу, умылась, и пошла на кухню, где налила себе чашку кофе, достала из холодильника рулет с шоколадным кремом, отрезала кусок, и сунула его в микроволновку, а сама плюхнулась на стул и стала хлебать кофе.
Боже мой, я сейчас умру на месте. Голова трещит по швам, а состояние такое, словно по мне трактор проехался, да что там трактор, танк. Гусеничный!
Вроде пили мы не водку и не самогонку, а благородный коньяк. Чёрт!
Звякнула микроволновка, извещая, что всё готово. Я достала рулет, и впилась в него зубами. Вкусно как! Цукаты, нежный, шоколадный крем и белый бисквит. Сказка!
- Овсянку будешь? – вошла на кухню Анфиса Сергеевна.
Поскольку рот был забит, ответить я не могла, и лишь покачала головой.
Проглотив любимое лакомство, я побежала наверх, надела
чёрный, короткий жакетик с роскошным декольте, малиновую короткую юбку, жёлтые сапоги на тонкой шпильке, леопардовое пальто, и рванула на работу.
К счастью, с трубой всё обошлось. Я вызвала мастеров, и они всё починили, ну, а я теперь должна разобраться с кипой бумаг, подписать кое-какие счета, чем я и занялась,
одновременно пытаясь справится с головной болью.
Но она, головная боль то бишь, вскоре меня доканала, и я спустилась вниз, и спросила, нет ли у кого анальгина.
Анальгин нашёлся у одной из официанток, я заглянула в зал, он был полон, и прошестовала к стойке бара.
- Неважно вы выглядите, - сказал Андрей, бармен, - может, вам налить чего?
- Чего? – не поняла я.
- Ну, не знаю. Вина, может. У вас вид, простите, вам опохмелиться надо, простите, - и он замолчал, понял, что ляпнул лишнего.
- Давай, - кивнула я решительно, - налей мне мартини, а в стакан минералки.
Он проворно исполнил мою просьбу. Сначала налил воды, и поставил передо мной стакан, и стал смешивать вермут с джином, налил его с бокал для мартини, бросил туда лёд, оливку и дольку лимона и поставил передо мной.
Надо быть последней идиоткой, чтобы пить одновременно таблетки и спиртное, но голова моя трещала, и, запив таблетку анальгина минералкой, я схватила бокал с мартини, и пошла к себе.
Около полудня заехал пообедать Максим, увидел меня, бледную и разбитую, и улыбнулся.
- Ну, что, алкоголичка? – рассмеялся он, заключая меня в объятья, - как это понимать?
- Да чего тут понимать, - пожала я плечами, - перебрала немного с подругой детства. С кем не бывает?
Про инфу, скинутую мне Богданом, я вспомнила, только приехав домой, но и тут мне просмотреть её не дали.
Сначала мы с Максом поужинали, и, когда допивали кофе, раздался звонок. Анфиса Сергеевна открыла дверь, и в особняк влетел, дыша огнём, Дима.
- Ева, у меня к тебе серьёзный разговор, - свистящим голосом
заявил он.
Выглядел Дима странно, бледный, а шрам на его лице нервно дёргался.
- А ты не находишь, что время сейчас позднее для визитов? – прищурился Максим.
- Да пошёл ты! – огрызнулся Дима.
- Что ты сказал? – подскочил Максим.
- Что слышал, - огрызнулся мой бывший муж, подлетел ко мне
и отвесил мне звонкую пощёчину.
Я такого не ожидала, в голове зазвенело, и я свалилась со стула.
- Ах, ты сволочь! – Максим попытался ударить его, но отлетел на порядочное расстояние.
- Я сейчас милицию вызову, - предупредила я, - какое право ты имеешь врываться сюда? Да ещё и бить хозяев дома?