Отличный блокнот, и Миша большой молодец, так я, глядишь, и найду его убийцу, а заодно убийцу Алены, и тех, кто покушался на нас на кладбище, и подбил Аську.
Полная здорового энтузиазма, я просматривала записи, и в конце наткнулась не вяжущуюся с остальными запись.
Вайда Анна Сигизмундовна.
Запись была сделана на корке, и я решила начать с этой Сигизмундовны.
Открыла компьютер, и влезла в поисковую систему, которая не дала мне ничего. Если Анны нет среди живых, значит, она умерла. Недаром же Миша написал её имя на полях...
- Интересная штука – эти компьютеры, - раздался надо мной голос Анфисы Сергеевны, - как ты на нём работаешь, не включая в сеть?
- Он на зарядке, как мобильный, - улыбнулась я.
- Ничего себе, - покачала головой Анфиса Сергеевна, и села рядом со мной, - хочешь ещё кофе?
- Не откажусь, - кивнула я, пододвигая к себе ноутбук.
- Удобная, наверное, штука?
- Удобная, - кивнула я, и стала прихлёбывать кофе, - с ним и в машине можно заниматься, только почаще в сеть надо
включать, а то сядет. Если в мобильнике мне зарядки хватает на неделю, то в ноутбуке на сутки. А у того, что был у меня раньше, хватало всего на три часа. Глядишь, скоро на месяц хватать будет, техника идёт вперёд семимильными шагами.
- Ох, не говори, мне тут Макс фильм подкинул «Пятый элемент», так я ужаснулась. Машины по небу летают.
- Может, и полетят когда-нибудь, - улыбнулась я, - а что? В одно мгновение домчишься до пункта назначения.
Анфиса Сергеевна покачала головой, и пододвинула ко мне кекс.
- Попробуй, кофейный.
Я попробовала, кекс оказался волшебным, а рулет, пропитанный кофе, и щедро сдобренный грецким орехом, цукатами, и чудесным лимонным кремом просто таял во рту.
- Да, Анфиса Сергеевна, вы кудесница, - улыбнулась я, - думаю, после ваших шедевров я ни в одну дверь не влезу.
- Влезешь, никуда не денешься, впихнём, - усмехнулась моя так называемая свекровь, - а ты спортом займись.
- В смысле? – не поняла я.
- Запишись в секцию карате, на плаванье, или, на худой конец, конным спортом займись.
Я задумалась. Конный спорт – это интересно. К лошадям я всегда питала слабость, и, чтобы сделать мне приятное, Дима открыл во Франции самый настоящий конный завод, и ипподром.
Надо подумать об этом на досуге, съездить, к примеру, с маманом в горы, заняться альпинизмом и дельтапланеризмом.
А что? Женщина должна уметь защищаться!
Не сочтите меня за феминистку, но, думаю, когда на вас,
упаси Боже, нападёт насильник, и вы его на лопатки уложите, вы меня поймёте.
Так и не решив ничего насчёт карате, я, одной рукой держа кусок рулета, другой чашку с кофе, локтём придерживала телефон, и одним глазом глядела на экран ноутбука.
- Алло, - раздался в трубке голос Боди.
- Богданчик, привет, - воскликнула я, - помоги мне.
- Опять! А когда я услышу – Богданчик, милый, я люблю тебя?
- Не дождёшься, - хмыкнула я, отправляя в рот рулет, - помоги мне.
- Я уже понял. Что случилось?
- Узнай всё, что можешь о женщине по имени Вайда Анна
Сигизмундовна.
- Полячка что ли?
- Думаю, полуполячка, имя Анна наводит на размышления.
- Ладно, жди, - и он отключился, я положила телефон на стол, и предостерегающе посмотрела на Анфису Сергеевну.
- Вы ничего не видели.
- Хорошо, хорошо, - кивнула она, - только ты вечно в истории влипаешь, а Макс жутко ругается.
- Ещё бы, жена – частный сыщик, ему не нужна, - ухмыльнулась я.
- Неужели тебе это интересно? – удивлённо воскликнула Анфиса Сергеевна, - я никогда не понимала ни Ивана, ни Максима. Ещё говорят о какой-то сыщицкой романтике. По-моему, это отвратительно.
- Вы не правы, - вздохнула я, - очень интересно разгадывать загадки...
- Копаться в чужом грязном белье.
- Не знаю, как вас, а меня всегда тянуло к истории, археологии, и искусству.
Я выпила ещё чашку кофе, потом позвонил Богдан, и сказал, что Анна Вайда давно умерла, вернее, была расстреляна, жива её внучка, и он дал адрес.
Внучку звали Грибочкина Алевтина Львовна, и я поехала к ней домой. Алевтина жила в Химках, на Лужской улице, и я, выходя из машины, ей искренне посочувствовала.
Дело в том, что почти под окнами у неё была проложена железная дорога, и покоя бедняге, наверное, нет, днём и ночью. А, словно железной дороги было мало, в двух шагах от дома расположилось Химкинское кладбище.
Отличное жилище, ничего не скажешь!
Дверь долго не открывали, я уже хотела уходить, но тут заскрежетали замки.
- Вы что, охренели? – на пороге стояла девчонка, совсем юная, ей от силы можно было дать лет семнадцать, и довольно хорошенькая.
- Совсем обалдели, ночь на дворе, - продолжало возмущаться юное создание.
- Деточка, ты на часы вообще смотрела? – прищурилась я, - сейчас полдень.
- Для кого полдень, а для кого ночь, - буркнула девчонка, - чего надо?
- Ты Алевтина Грибочкина?
- Я её дочь, а мамки нет.
- Где она? – я старалась не сорваться, и не дать этой хамке по шее.
- А какое ваше дело?
- Мне с ней поговорить надо.
- Не мои проблемы, - девчонка попыталась закрыть дверь, но я всунула ногу между дверью и косяком.
- Где она, говори сию минуту, - рявкнула я, и, прежде, чем эта нахалка успела открыть рот, сунула ей под нос красные корочки.
- Мама! – вскрикнула девчонка, - что это такое? Вы кто?
- Капитан Миленич, - рявкнула я, - где твоя мать?
- За хлебом пошла, скоро должна вернуться, - проблеяла девчонка.
- Пусти, - я оттолкнула её, и вошла в квартиру.
Девчонка неожиданно повела себя гостеприимно, провела меня на кухню, и угостила чаем.
- Мама вот-вот должна подойти, - сказала она, - меня Вероника зовут.
- Замечательно, - кивнула я ей, - а меня Эвива Леонидовна, - в этот момент прихожей раздался какой-то звук, и на кухню вошла усталая, полноватая женщина.
- Ника, кто это? – посмотрела Алевтина Львовна на дочь.
- Капитан милиции, Миленич Эвива Леонидовна, - представилась
я, - мне необходимо с вами поговорить.
- Так я ничего не сделала, - женщина поставила пакеты на стул.
- К вам у меня нет претензий, я пришла поговорить о вашей покойной матери, Анне Сигизмундовне.
- Не хочу о ней вспоминать, - вздохнула Алевтина Львовна.
- Придётся, - жёстко сказала я, - когда-то ваша мать репрессировала одну женщину, её фамилия Воронцова, и забрала её драгоценности. И из-за этих драгоценностей теперь убивают людей...
- Моя мать была отвратительным человеком, - воскликнула Алевтина Львовна, - но ни о каких драгоценностях я не слышала. Вы думаете, если бы эти драгоценности у нас были, мы здесь жили? Под окнами поезда, через улицу кладбище...
- Я ничего такого не имела в виду, - поспешила я заверить её, - что она сделала с драгоценностями никому неизвестно, но их
ищут. И люди, которые их ищут, уже пятерых человек убили.
- Неужели эти драгоценности стоят такого количества трупов? – явно не поверила мне Алевтина Львовна.
- Стоят, - кивнула я, - они императорские.
- Вот сука! – высказалась Алевтина Львовна, - хоть и нехорошо так о матери, но по-другому я не могу. Она столько невинных людей погубила. И почему она не сказала мне о драгоценностях?
- Вряд ли вы смогли бы ими воспользоваться, - покачала я головой, - вас бы потребовали отдать их, стали бы втайне продавать частным лицам, вас налоговики замучали. Хотя, если бы оформили как клад, то хватило бы с лихвой, но это, если бы не было в живых потомков владельцев драгоценностей. А они есть.
- Всегда, бедным всегда ветер в лицо, а богатым чёрт колыбель качает, - вздохнула Алевтина Львовна.