Когда Умар взял меня за руку, Константин небрежно схватил его за локоть.
— Только аккуратно, — голос и взгляд были предостерегающими, — без лишних телодвижений.
— Обижаешь, брат.
Умар действительно отличный танцор. Музыку он не слышит, он ее чувствует, как и настроение партнера. Ча-ча-ча чувственный танец, в котором страсть выражается ярко и энергично, но при этом можно сохранять дистанцию с партнером. В отличие от танго или румбы.
Мы лишь изредка держались за руки, или Умар касался моей талии, задавая направление. Впервые за последние годы я вновь танцую на глазах у публики и не боюсь. Точнее боюсь я вовсе не их. Мои глаза то и дело ищут Вересова и каждый раз ловлю на себе его холодный, изучающий взгляд. Словно сейчас, глядя на меня он решает, стою ли я всех этих проблем, что свалились на него. Не слишком ли дорого ему обходится статус семейного человека.
25
Рита
— Куда вы собрались? — возмущается Карим. — Веселье только начинается. Сейчас будут выступать музыкальные группы.
— Это уже без нас. Развлекайтесь. — Вересов приобнял меня за талию, вынуждая идти в его быстром темпе. Как только мы оказались в машине он рухнул на сидение и принялся массировать виски.
Остаток пути он ехал откинувшись на сиденье с закрытыми глазами, стискивая челюсти. На самом деле доехали мы быстро, но минуты все равно казались мучительно долгими.
Я хотела, чтобы он уже озвучил свое решение или разразился обвинениями, только бы прекратил молчать. Сама я нарушить тишину не решалась. Точнее никак не могла найти подходящих слов. Оказавшись дома, сразу бросилась искать аптечку, чтобы найти ему лекарство от головной боли.
— Вот, выпей, — принесла ему в кабинет таблетку и стакан воды.
— Не надо, все равно не поможет, — пробурчал, что-то изучая в ноутбуке.
— Если… если ты решишь расторгнуть нашу сделку, я пойму, — не самое лучшее время для героизма. Без него с Мальцевым нам с мамой не справиться, но слова сами сорвались с губ. Не знаю откуда вдруг взялось столько фатализма во мне, но вся моя решимость улетучилась в одно мгновение. Вересов громко захлопнул ноутбук, резко поднялся и пошел на меня.
— Если я решу расторгнуть сделку, то только, если сам захочу этого. А не потому, что какой-то старый барыга потерял нюх, — процедил сквозь зубы, схватив меня за шею у затылка. — Назад пути нет, Рита.
Вересов тяжело дышал, от злости даже челюсть выступила вперед.
— Я поняла.
— Нет, ты не поняла. До тебя до сих пор никак не дойдет, что ближайшие пять лет ты так или иначе будешь моей. Ты станешь Вересовой.
Константин грубо развернул меня спиной к себе, укладывая на стол и задирая подол платья.
— Нет, не надо. Костя. Я не предохраняюсь. Нам нужна защита.
— Дети — это цветы жизни, Рита. Значит родишь.
— Костя, прекрати. Пожалуйста. Нельзя. Мне пришлось выпить экстренную таблетку, могут быть последствия.
— Что ты сделала? — от его вкрадчивого голоса мурашки побежали по коже, даже его резкие, грубые движения не пугали так сильно, как его обманчивое спокойствие. Дыхание сперло, когда он развернул меня к себе лицом. Мне кажется он сейчас убьет меня.
— У меня не было выбора, я не готова. Так нельзя. Ты сказал, что я стану твоей женой, а не безвольной куклой. Такие важные решения мы должны принимать вместе.
Хватка на моей талии усилилась, причиняя боль. Еще немного и ребра начнут трещать.
Константин быстро закинул меня на плечо и понес из кабинета. Я пыталась сопротивляться пока мы поднимались по лестнице. Он прошел мимо моей комнаты. Открыв дверь своей спальни пинком ноги, швырнул меня на кровать.
Достал из прикроватной тумбы вскрытую упаковку презервативов и демонстративно, со всей силы бросил ее на эту же тумбу. Глядя мне в глаза с остервенением начал срывать с себя одежду.
— Костя, ты пугаешь меня, — шепчу отползая от него. Схватив меня за щиколотку Вересов подтянул к себе. Он уже был полностью обнажен, продолжая сверлить меня убийственным взглядом раскатывал по члену латекс.
Не сумев справиться с боковым замком на платье, просто разорвал его. Ткань трещала по швам, больно впиваясь в кожу. От страха я уже задыхалась, слезы текли по щекам, но я уже не шевелилась, осознав свою беспомощность перед ним.
Следом за платьем он расправился с бельем. Константин накрыл меня своим телом, держа мои руки прижатыми над головой, вглядываясь в мои глаза. Но ярость на его лице вдруг сменилась усталостью. Он тяжело вздохнул и уткнулся в мой лоб своим.
— Больше никогда так не делай, Рита, — прошептал тихо, — не трави свой организм.
Я почувствовала, как он ловит губами капельки слез. Покрывает легкими поцелуями мои щеки и это не успокаивает, а только разгоняет мою истерику, заставляя рыдать уже в голос.
— Ну, все-все, т-ш-ш, давай спать. Я жутко устал, — перекатился с меня на другую сторону кровати, утянув меня на себя, насильно укладывая мою голову на свою грудь.
Всхлипывая и вздрагивая от остатков истерики, плавно погрузилась в сон, чувствуя, как Константин гладит мои волосы и спину, а на макушке оставил невесомый поцелуй.
Не знаю, сколько мне удалось поспать, но проснулась я от неудобного положения, одна сторона уже затекла. Оказывается настенные бра продолжали освещать комнату приглушенным светом. Оторвав голову от его груди поняла, что Константин судя по всему не сомкнул глаз.
Прикрывшись тонким одеялом, села на кровати. Мне не стоило вообще поднимать тему сделки, по крайней мере нужно было дождаться, когда он успокоится, но с другой стороны лучше сразу узнать на что он способен в гневе.
— Я пойду к себе. Я мешаю тебе спать.
— Спать мне мешает головная боль, — устало потер висок.
— Сделать тебе массаж? Я умею, — маме я часто помогала справиться с болями в теле, во время ломок. Голова у нее тоже часто болела с похмелья. Мама и Камила называют мои руки целительными.
— Делай, — быстрым движением усадил на себя, вынуждая оседлать его. Хотелось вырваться и бежать, но его лицо отражало столько мучительной боли. Я лишь сильнее зажала подмышками одеяло, не давая ему упасть. Слегка наклонилась и принялась растирать виски. Потом перешла к шейным позвонкам, стимулируя сосуды, разгоняя кровь. Перешла к участкам за ушами.
— М-м-м, правее, — простонал блаженно.
Руки уже начали уставать, но ему явно становилось лучше. Через какое-то время одеяло медленно, но уверенно стало спадать, Константин мягко тянул его вниз. Я не сопротивлялась. Глупо, но сейчас он казался таким уязвимым, одиноким. Мужская рука несколько раз прошлась по животу, а я продолжала массировать.
Костяшками пальцев Вересов очертил груди, вызывая мурашки. Захватил пальцами соски, нежно перекатывая и слегка пощипывая.
— Костя, — одернула его тихо, но строго, — не мешай.
Он тихо усмехнулся, но руки убрал. Положил их на мои бедра и с закрытыми глазами медленно водил по ним подушечками пальцев.
Через какое-то время поняла, что он лежит неподвижно. Прислушиваюсь и улавливаю тихое сопение. Он уснул.
Вглядываюсь в умиротворенное лицо и понимаю, что не только сегодня, он почти всегда напряжен. Сейчас морщинки на лбу, от вечно нахмуренных бровей разгладились, а требовательные и строгие черты лица смягчились. Он даже стал выглядеть моложе.
Перекидываю ногу, чтобы слезть с него, но он тут же дергается во сне. Замираю, почти не дышу. Чтобы покинуть его спальню мне пришлось потрудиться. На любое мое движение у него словно срабатывали датчики, как бы аккуратно и тихо я это не делала. Он вновь хмурил брови, что-то невнятно мычал.
Говоря о проблемах со сном он явно не преувеличивал.
Только оказавшись в своей комнате смогла дышать полной грудью. Этот день и вечер выжали из меня все соки. Кое-как приняла душ. Смыла косметику, почистила зубы и прямо в халате рухнула на постель.
Несмотря на горечь обиды от вспышки ярости Вересова, осознала и свои ошибки.