— Рита, девочка моя, — обхватил мое лицо, обдавая жарким дыханием, — Я не умею красиво лить мед в уши. Но…
— Поэтому хочешь просто купить подарками?
— Я хочу вернуть свою жену. И делаю это, как умею. Но ты ведь и сама знаешь, чувствуешь. Не отрицай, не говори, что не видишь, как нужна мне. Верни мне мою жену, Рита, мою семью.
— У тебя была жена и семья! — прокричала ему в лицо, меня затопило такими ядовитыми эмоциями, что сдерживаться не было сил. — Я верила тебе, а ты… обманом заставил забеременеть, запугивал меня, угрожал, шантажировал. Ради денег, доли акций. Каких-то бумажек. Ты отравил навсегда первые дни жизни моего сына и материнства. Я никогда этого не забуду! Как ты мог? Я ведь любила тебя.
— Любила? — прорычал Костя, больно сжимая скулы. — Не ври себе, моя девочка. Ты не любила, а любишь до сих пор. Я не святой, но и не дурак. Я усвоил урок, Рита. Хватит. Ты же не только меня, но и себя мучаешь, — прошептал в губы, но спешил целовать. Водил носом по щеке, волосам, по шее. — Ты дрожишь, сгораешь со мной. Потому что моя.
— Нет, не правда.
Костя развернул и толкнул меня к зеркалу, рефлекторно схватилась за хореографический станок. Брус был, как нельзя кстати, не позволяя мне упасть. Меня так трясло, что подкашивались ноги.
— Смотри, лгунья, смотри на свое лицо, в своих глаза, — шептал томно и страстно, блуждая по моему телу. Осыпая шею поцелуями, властно сжимая грудь. А я как завороженная следила за нами. От моего дыхания зеркало запотевало. Встрепенулась, когда он начал нетерпеливо собирать пальцами подол платья.
— Мне еще нельзя, — пискнула протестующе.
— Рита, что-то в последнее время ты много врешь. Накажу, — усмехнулся в самое ухо, вызывая россыпь мурашек.
Пару недель назад врач разрешил мне вести половую жизнь. В тот момент Артур Мамедович кажется нажал на какой-то переключатель. Во время беременности мое либидо было практически на нулевом уровне. А после слов врача мое тело словно пробудилось от спячки. Все эти дни перед глазами то и дело всплывали картинки жаркого секса с Костей. Как назло память волновали самые порочные и грязные эпизоды. Заставляя меня задыхаться и трепетать от желания.
Не удивительно, что сейчас низ живота скручивает от болезненных спазмов возбуждения. И все же меня ошпарило от стыда, когда Костя пролез в мои трусики, чувствуя, как его пальцы утопают во влаге желания. Мое тело в отличие от меня не играет в игры, оно искренно, и выдает мои истинные желания. Костя протяжно стонет, уткнувшись мне в шею, словно ему больно.
— Это ничего не значит, — хнычу, не оставляя попытки, сохранить лицо и чувство собственного достоинства.
— Ну, разумеется, — ухмыляется иронично. Не отрывая глаз от нашего отражения ласкает языком ушную раковину, грубо дергает лиф платья, оголяя налитую молоком грудь. И его дыхание окончательно сбивается. Сжимаю изо всех сил перекладину станка, кусаю губы изнутри, но не могу сдержать стон. Он слишком хорошо знает, как доставить мне удовольствие.
К черту, эту схватку я все равно проиграла. Откидываю голову на его плечо, закатывая глаза, наслаждаюсь тем, как он умело ласкает пальцами. Обжигает шею не только чувственными поцелуями, но и тяжелым, прерывистым дыханием. Ласкает горячей ладонью грудь. Да, я сгораю с ним, как и он со мной. Не сдерживаюсь и громко стону, в тиши мой голос отдается эхом.
— Вот так, моя девочка, такая горячая, отзывчивая и вся моя, — хрипит отчаянно.
Твоя — хочется прокричать, но меня сносит сильной волной оргазма, от которого темнеет в глазах и тело обмякает. Из моего горла вырывается не стон, а громкий вскрик. — Блть, как же ты прекрасна, — рычит, продолжая смотреть на нас в зеркале.
Ответить, что-либо нет сил, совсем. Пытаюсь перевести дыхание, уткнувшись лбом в зеркало. Слышу, как он расстегивает ремень, ширинку. Как рвется фольга и его нетерпеливое рычание.
— Я буду нежен, — шепчет возбужденно, медленно толкается в меня и замирает, обнимает под грудью обеими руками, так сильно, что становится трудно дышать. Спустя время он все же начинает двигаться, сначала осторожно, но с каждым разом, чувствуя мою податливость входит все глубже и резче. Пока не срывается на бешенный ритм. Он быстро приходит к финишу и меня обдает теплом. Потому что главный вопрос, который изредка прорывался в сознание отпадает. Никого у него не было. Он слишком жаден и голоден. Он был только моим все это время.
Пока едем в лифте вниз смотрю на себя в отражении глянцевой металлической поверхности. У меня такой потасканный вид сейчас. Косметика размазана, волосы растрепаны, платье помято. Но Костя почему-то продолжает смотреть на меня взглядом полным восхищения.
Крепко обнимает, такой довольный. Разве, что не урчит, как сытый кот.
А я, а я опять сомневаюсь.
Точнее боюсь, что меня в дальнейшем вновь ждет разочарование. Боже, что же мне делать?
— Завтра я вернусь домой. С вещами, — шепчет, когда мы оказываемся у ворот дома. Не знаю, что ему ответить, смотрю в окно, в надежде, что за доли секунды смогу выразить тот безумный коктейль эмоций. — Леха, выйди. — отдает приказ водителю, понимая, что я не спроста молчу. — Говори, я тебя слушаю.
— Это твой дом, Кость. Я не имею права тебе запрещать, но…
— Но ты не хочешь, — ошибочно продолжает мысль за меня.
— Нет, дело не в этом. Я хочу. Очень. Но может не будем так резко? Я не во всем разобралась.
— Чего ты боишься?
— Тебя, — признаюсь, зажмурившись. — Точнее…
— Не продолжай, я тебя понял. Сам виноват, — вздохнул разочарованно. — Сколько времени тебе нужно? Сколько еще ты будешь меня наказывать?
— Я не наказываю, — возражаю возмущенно.
— Ладно, тогда потерплю, — кивнул, — но имей ввиду я даю время только на принятие неизбежного. Развод я не дам.
— А ты можешь просто сказать мне, что будешь скучать и нежно поцеловать на прощание? Обязательно рычать и угрожать?
— Прости, — выдохнул он, стискивая в объятиях. — Я буду стараться. Обещаю.
На следующий день Костя позвонил и вновь поздравил с днем рождения, отправил букет цветов и коробку, того фисташкового десерта из ресторана Коли. Отмечать день рождения в клубе с девочками не получилось. Мила заболела и лежит дома с ангиной. А без нее мне вообще не хотелось никуда идти. Поэтому я все отменила. Алиса Витальевна наготовила кучу еды.
Костя обещал приехать вечером после работы, чтобы увидеться с Ромой, как обычно. И я очень его ждала. Но он так и не объявился. И даже не предупредил, что не приедет. Я хотела ему позвонить, но разозлилась. Обиделся, что не приняла его с распростертыми объятиями? Тоже показывает характер? В мой день рождения? Чертов манипулятор.
Ночь прошла беспокойно. Рома всю ночь плакал, и я вместе с ним. Сын не отрывался от моей груди. Хотелось позвонить Косте и наорать на него. Сказать ему, что теперь точно разведусь с ним, потому что он бездушная, бессердечная сволочь.
С утра настроение было ни к черту. Еще сильнее расстроилась, когда увидела Антона. Из всех друзей Кости он единственный кто меня раздражает. В последнее время он частенько приезжает к нам, лично проверяет работу охраны и систем безопасности из-за поисков любовника Агаты.
— Привет, — поздоровался хмуро. — Рита, у меня две новости. Одна хорошая, другая плохая. С какой начать?
— С плохой. Хорошая ведь смягчит послевкусие? — усмехнулась.
— В Костю стреляли. А хорошая — мы поймали Дениса.
— О-он жив?
— Пока, да. Но кто знает, глядишь и разводиться не придется. Станешь богатой вдовой, — горько усмехнулся.
47
Константин
Эти китайцы уже второй год дрючат мне мозги. Из-за них пришлось задержаться в офисе. Хотя еще после обеда хотел все бросить и свалить домой.
Наконец, когда все пункты по обновленному договору были утверждены по видеосвязи, наскоро попрощавшись с партнерами, пулей помчался на выход. Проклинал все и вся, казалось лифт слишком медленный.
Головой я понимал, что торопится мне некуда. Моя семья дома.
Никуда Рита от меня не денется. Моя добрая девочка готова забыть обиды, и уж я этот шанс не упущу. Если бы знал, что ее поход в клуб с подругами отменится, то не назначал бы переговоры на этот день.