— Что? Ты это слышал? — Рита возмущенно оборачивается ко мне, а я улыбаюсь, как идиот. Такая она у меня красивая, страстная. Моя девочка устало бросает кроссовок на пол, идет ко мне и садится рядом. — Ну, и что ты улыбаешься, — спрашивает вымученно, укладывая голову на мое здоровое плечо.
— Это не я, это морфий. Кажется словил приход. Но ты такая у меня…
— Костя, — всхлипывает, крепче прижимаясь ко мне, — я так испугалась. А Антон заладил одно и то же, будешь богатой вдовой, — кривляясь передразнила его по-детски.
— Ну в чем-то он…
— Если скажешь, что он был прав, то я и тебя поколочу, — шипит гневно, она сейчас похожа на маленького львенка, который пытается рычать. — Антон и вправду контуженный. Я не хочу, чтобы он был крестным Ромы.
— Э-эй. Я вообще-то мужа твоего спас, — искренне возмущается Тоха. Он ждет не дождется крещения Ромы, чтобы официально получить статус крестного. Потому не удивляюсь его недовольству. Я же киваю другу головой на выход. Он делает мне знак пальцами, мол, смотри мне и уходит.
— Скажи это, скажи еще раз, — прошу поглаживая ее мягкие, шелковистые волосы. Рита поднимает глаза, которые вновь намокли от слез.
— Люблю тебя, Костя, — едва выговаривает дрожащими губами и начинает горько рыдать у меня на груди. А я, как самая настоящая эгоистичная сволочь радуюсь этим слезам. Она меня любит. Моя девочка меня любит. Все у нас будет хорошо.
Обломится Корнеев, не получит он мою жену.
— Когда уже все беды закончатся? Я так устала, бояться и плакать, Кость. Хочу просто быть счастливой.
Блть! Чувство вины словно затягивает невидимую удавку на шее. Мое тупое упрямство до сих пор не позволяло в полной мере признать свои ошибки. Их последствия и масштабы. До последнего оправдывал свои поступки желанием уберечь, сохранить семью, но…
— Прости меня.
— Я вовсе не тебя имела ввиду. Просто судьба-злодейка на меня зуб точит, — улыбается грустно.
— Нет. Рита, прости меня. За все.
Она пробыла со мной еще около часа, а потом поехала домой. Обещала вернуться после обеда с сыном.
Ближе к обеду в палату ворвался папа, глаза бешенные, дерганый весь. Подлетел ко мне, и как залепил подзатыльник. Обидно. Мне через несколько лет 40 стукнет, а он мне, как пацану сопливому подзатыльники отвешивает.
— Па, сдурел? Я ранен, если что!
Он как-то странно посмотрел на меня и крепко обнял, никак не реагируя на мой болезненный стон, почти вой.
— Грохнуть бы эту Агату, только вот слишком легкое для нее это будет наказание, — ворчит, промакивая глаза носовым платком.
— Па, — выдваливаю глухо, из-за неожиданно подступившего к горлу кома. Никогда не видел его таким взволнованным. Даже в ту ночь, когда Агата пыталась меня убить. Видимо возраст. Размяк, расчувствовался. Несмотря на холодность и безэмоциональность отца, никогда не сомневался в его отеческих чувствах ко мне, как сыну. Но видеть такое открытое проявление чувств оказался не готов. Это задевает, что-то внутри.
Следом в палату входит зареванная Лиля, даже Паша примчался, хотя он сейчас учится в Лондоне. Приятно.
Спустя три дня готов бежать из больницы хоть через окно. Перевязывать, капать капельницы меня могут и дома. Но врач какого-то черта до сих пор отказывается меня выписывать, в итоге меня сторожат собственные люди, по приказу отца, не давая уйти домой.
— В чем дело? Что за крики опять? — Рита с беспокойством оглядывает меня, переводит взгляд на врача, едва переступив порог палаты.
— Маргарита Романовна, постарайтесь объяснить своему мужу, что я и сам бы рад избавиться от такого проблемного пациента. Но ему необходимо… — Рита останавливает его взмахом руки.
— Можете не продолжать. Простите пожалуйста, Богдан Кириллович. Я с ним поговорю, дайте мне пару минут, — улыбается виновато. Врач кивает и разве что не бежит прочь.
— Я думала, ты хочешь поскорее попасть домой, — с укором смотрит на меня, но ласково проводит пальцами по моей щеке.
— Так я это и пытаюсь сделать, а меня не отпускают, — рычу. Рита устало вздыхает и садится на мою койку.
— Костик, — вдруг склоняется ко мне, водит носом по моей щеке и говорит таким соблазнительным томным голосом, — знаешь чего мне хочется?
— Чего?
— Оказаться скорее дома, отправить Алену Дмитриевну погулять с Ромой на пару часов и закрыться с тобой в спальне. Сначала я бы долго тебя ласкала на коленях, — проводит ладошкой по моему паху, который начинает наливаться кровью, даже голова закружилась. — Я так соскучилась по нему, — говорит с придыханием, а я хватаю ее за грудь, Рита закатывает глаза, слегка приоткрывая рот.
— Продолжай, — хриплю, пролезая в вырез на кофточке. Захаватываю пальцами соски, перекатывая их.
— Я бы брала его в свой ротик старательно и глубоко, но не дала бы кончить, дразнила тебя все сильнее и сильнее. А потом ты бы не выдержал, поставил меня рачком и …
— И?
— И я бы сказала — а хочешь мою попку? — мое сердце замерло на мгновение и тут же пустилось в пляс. К попке Рита до сих пор не подпускает меня. Она доверяет мне во всем, не отказывая мне в самых порочных желаниях, кроме одной. — Но ты получишь это все, если будешь послушным мальчиком, перестанешь артачиться и начнешь нормально лечиться. Тебе понадобятся силы.
— Рита, — рычу.
— Ну, не хочешь, как хочешь, — пожала плечами, резко отстранившись от меня. Моя жена удивляет меня с каждым днем все больше и больше. Когда и где она этого нахваталась?
Быстро ловлю ее здоровой рукой, заваливая на себя.
— Готовься, милая, я тебе устрою, — шепчу, кусаю пухлые губки, целую, сплетая наши языки, и жадно мну ее попку, которая скоро достанется мне.
****
История подошла к концу. Остался только эпилог, который перенесет нас на пять лет вперед.
Мы также узнаем, как сложилась дальнейшая судьба Агаты, Дениса и нескольких других персонажей.
Эпилог
5 лет спустя.
— О чем мы с тобой договаривались? — строго спрашивает Костя у Ромы. Я же переминаясь с ноги на ногу, одергиваю себя изо всех сил, чтобы не лезть в разговор отца и сына.
— Папа, он обидел Катю, — без тени страха, уверенно глядя ему в глаза ответил Рома.
— За то, что заступился за девочку хвалю, а вот то, что устроил драку с Самсоновым плохо. Мужчина должен уметь постоять за себя, но если будешь решать все проблемы через силу и беспредел ничего путного из тебя не выйдет. Ты рассек другу лоб.
— Он мне не друг, — брезгливо возражает сын.
— Рита, там Олег Сергеевич приехал, — тихо зовет меня Галя, и я нехотя отлипаю от стены так и не дослушав разговор.
Костя никогда не сюсюкался с сыном, улыбался ему, бережно держал на руках, вдыхал Ромкин запах, чем старше сын становился, тем увлеченнее играл с ним в разнообразные игры, но с самого его рождения муж всегда говорил с ним, как со взрослым. При этом Костя не перегибает палку, и все же, мне как матери порой тяжело. Мне кажется он чересчур требователен к ребенку.
Ромка растет довольно своенравным и упрямым, слишком похожим на отца. Но с твердыми и не присущими совсем маленькому ребенку твердыми принципами и убеждениями.
Уж не знаю почему, но отчего-то сын решил взять на себя роль лидера, а точнее главаря в своей группе в детском саду. Хотя, о чем это я? Конечно знаю откуда корни растут.
Костя, Олег Сергеевич и Антон поставили перед собой цель — вырастить “настоящего мужика”. Ничего против не имею, но их методы воспитания не всегда одобряю.
— С днем рождения, дочка! — свекор дарит мне огромный букет пионов.
— Спасибо, Олег Сергеевич, — глаза немного защипало от слез. И так каждый раз, когда он называет меня дочкой.
— Какая ты красавица, беременность тебе к лицу, — обнимает меня Лиля.
— Да, жаль, что у тебя нет сестренки, — театрально вздыхает возмужавший Паша. Он уже закончил магистратуру и активно работает вместе с Костей.