— Питер нуждается в помощи, — начала Джейн, — и в помощи, которой вы не можете ему оказать, потому что вам нельзя всего рассказать. Я совершенно несведуща в делах Скотленд–Ярда, но слышала и читала, что в случае, если полиции известны подозрительные обстоятельства, она должна действовать даже тогда, когда искренне убеждена в невиновности подозреваемых лиц.
Бурк кивнул головой, с пониманием взглянул на сидевшую рядом с ним молодую женщину.
— Вероятно, вы подумаете, что я шучу или сошла с ума, если скажу вам, что сама хочу быть сыщиком… Да… Не улыбайтесь. Я хочу узнать тайну убийства и обо всем, что связано с миссис Энтерсон. И, мне кажется, что тогда я смогу с уверенностью указать полиции на преступника…
— Разве… вам что–нибудь известно? — спросил Бурк.
Она покачала головой.
— Нет, я только догадываюсь. Мне кажется, что у вас есть свои догадки. Я еще не могу объяснить себе некоторые странные совпадения. Кроме того, мне страшно хочется рассказать вам о двух вещах, но я никогда не простила бы себе, если бы сделала это…
Бурк, держа руль одной рукой, вынул из кармана коробку с сигарами. Не торопясь, он откусил кончик одной из них и зажег сигару серебряной зажигалкой, которую всегда носил с собой.
— Не знаю, в каком направлении вы намерены теперь проводить расследование, — сказал он, наконец. — Могу вам только сказать, что больше всех знал Питера именно Базиль Хель.
Джейн с изумлением посмотрела на сыщика.
— Почему вы так думаете? — быстро спросила она.
— Он больше года провел около Эльмвуда — деревни, в которой жил отец Питера. Он пытался многое выведать и у поверенного Питера — Редлоу — главы фирмы «Редлоу и Больф».
При упоминании имени Редлоу Джейн вспомнила слова, сказанные Питером на лужайке.
— Хель пробовал втереться к нему в доверие, но старика не так легко провести. Хотя ему и восемьдесят лет, но душа у него, как у сорокалетнего. Не знаю, что именно он хотел выведать у этого поверенного.
Джейн никогда не видела старика–поверенного, но вспомнила его имя. Кроме того, она припомнила, что молодой Редлоу составлял и читал их брачный контракт в доме ее отца. Она вспомнила, как он машинально читал контракт, все время посматривая на часы и, очевидно, торопясь успеть еще куда–то.
Бурк снова перевел разговор на события дня.
— Миссис Клифтон, догадываетесь ли вы, кто мог вломиться к вам в комнату?
— Да… Мне кажется, что я знаю, кто это был… Но я не могу понять, почему он оказался в Лонгфорд–Маноре…
— Он был влюблен или воображал, что так оно было… этот поступок именно в его духе. Ведь он совершенно ненормальный человек.
Джейн поняла: ведь Базиль был сыном Александра Уэллерсона и тоже был болен наследственным недугом.
— Простите, что навел вас на такие невеселые мысли, — продолжал Бурк. — Да, Хель был совершенно ненормален, и мать его много из–за этого страдала. Ведь Уэллерсон женился на ней, несмотря на то, что уже был женат. Она сказала об этом, но он уверил ее в том, что первый брак недействителен — жена была его двоюродной сестрой: один Редлоу мог бы рассказать все подробности, но не хочет. Я советовал Питеру телеграфировать ему, но не думаю, чтобы этот старик так легко рассказал известные ему семейные тайны.
Автомобиль остановился перед подъездом дома Питера. Джейн только один раз была в его роскошной лондонской квартире. Пожилой дворецкий вышел ей навстречу.
— Простите, если вы найдете все в большом беспорядке, миссис, — произнес он. — Но мы не ожидали господина Клифтона так рано и принялись за уборку всей квартиры.
Однако, ее комната была готова, так как Питер позвонил рано утром и известил о приезде жены.
— Простите, миссис, вас дожидается там господин.
— Да, я знаю, — мой отец, — быстро сказала она и пошла в гостиную.
Однако, когда она вошла в огромную комнату, окна которой выходили в Грин–парк, то очень удивилась: спиной к камину, заложив руки за спину, стоял совершенно незнакомый ей пожилой господин. Он был абсолютно лысый, а все его лицо было изборождено мелкими морщинами.
— Миссис Клифтон? — вопросительно произнес он при виде Джейн.
— Да, — сказала она, все еще недоумевая.
— Позвольте вам представиться: Редлоу — поверенный господина Клифтона. Я получил его телеграмму… прочел газеты… какой ужас… Хель должен пенять лишь на себя…
Он говорил быстро, короткими отрывистыми фразами. Вероятно, профессия приучила его экономить время.
Он вытащил сложенную газету из кармана своего старомодного сюртука и крючковатым пальцем указал на один из столбцов.