— Строгий приказ. Никто не должен входить в ваш кабинет до вас.
— Но почему?
— Потому что там лежит для вас сообщение, представляющее собой государственную тайну.
Охранник открыл кабинет, и Хольтен вошел туда. Сверхсекретное сообщение лежало на его столе в специальном чемодане.
Когда он попытался поднять его, оказалось, что чемодан был настолько тяжелым, что Хольтену понадобилась помощь.
Чемодан имел и другие особенности. Он был перевязан лентой с многочисленными узлами, каждый из которых был опечатан. Рядом лежал специальный документ, в котором адресат должен был подтвердить, что все печати на момент, когда он вскрывал чемодан, были целы. Хольтен немедленно расписался на бумаге: он был заинтригован тем, что могло находиться внутри. Он быстро разрезал ленту и открыл чемодан. К своему большому изумлению, офицер обнаружил, что тот набит банкнотами достоинством пять, десять, двадцать и пятьдесят фунтов стерлингов. Сверху лежал толстый, казенного вида конверт с запиской. На какое-то время Хольтен просто неподвижно застыл, пораженный видом такого количества денег, и был способен только изумляться увиденному. Потом машинально он взял в руки одну пачку, распечатал ее и попробовал деньги на ощупь. На вид банкноты были разными, некоторые относительно новые, другие совершенно затертые, но в пачке не было ни одной совершенно новой купюры. Номера банкнотов не были последовательными. Кому-то пришлось очень сильно постараться, чтобы подготовить эту первую партию «товара».
Наконец, Хольтен вскрыл конверт. Внутри была расписка на получение нескольких сотен тысяч фунтов стерлингов. Точное описание денег вплоть до отдельной купюры было напечатано отдельно примерно на десяти машинописных страницах. Даже не пытаясь сверить деньги по описи, Хольтен расписался в получении. На будущее он решил договориться с Шелленбергом о том, чтобы деньги больше не проходили через его руки. Если что-то пойдет не так, он не должен нести ответственность за миллионы и миллионы фунтов стерлингов.
Шелленберг, узнав новость, воспринял ее со смешанным чувством. С одной стороны, его радовало то, что решение принимали другие, с другой стороны, он чувствовал обеспокоенность по поводу возможных трудностей. Когда Хольтен поднял вопрос о том, как в дальнейшем будут переправляться деньги, Шелленберг разразился смехом:
— Кальтенбруннер решил немного пошутить и всучить вам эти банкноты. В будущем, разумеется, процесс будет организован так, чтобы производством занималась группа IV F,[2] а распространением — VI управление и Швенд. В вашем ведении останутся чисто административные вопросы.
Покончив с формальностями, Хольтен специальным курьером отправил деньги Швенду в Аббацию (Опатию). Привычный иметь дело с большими суммами, Швенд тем не менее был впечатлен. Не теряя времени, он приступил к работе. Он позвонил Хольтену в Берлин и заявил:
— Вашим курьерам придется задержаться: мне понадобится два дня, чтобы проверить эту партию. И еще: вам придется придумать для меня работу, которая предусматривает наличие охраны. В таком деле я не могу себе позволить зависеть от мелких случайностей.
Хольтен быстро все организовал. Во-первых, он распорядился, чтобы Швенд подыскал себе официальное представительство, что-нибудь более подходящее, чем шикарная вилла в Аббации. Кроме того, ему придется взять себе другое имя, чтобы обезопасить себя от деятельности иностранных агентов и, возможно, представителей других немецких спецслужб. Наконец, следовало подумать о «ширме», за которой будет скрываться основная деятельность. Здесь выбор пал на должность «офицера по снабжению», довольно распространенный для немецких организаций за рубежом вид деятельности, когда кто-то по заданию официальных властей занимался закупкой необходимых для страны товаров и материалов. Что было важно, этот вид деятельности предусматривал наличие охраны для приобретенных у населения товаров.
Всего в нескольких километрах от Берлина, в Заксенхаузене, Крюгер делал первые шаги к тому, чтобы выйти на изготовление фальшивых денег «тоннами». Он лично отобрал сорок человек, которые должны были стать ядром группы производственников. Почти все они были евреями или иностранцами: чехи, поляки, норвежцы, французы, голландцы, датчане. Немцев было всего несколько человек, например Петрих, отвечавший за печать банкнотов. Только он один знал, зачем всех их собрали в блоке № 19. Пока каждый молча думал о том, что ждет его в будущем, маленькая дверь в деревянной стене распахнулась, и в барак вошел Бернхард Крюгер. Спокойным, дружелюбным тоном он посоветовал всем перестать волноваться. Он говорил с присутствующими, как со старыми друзьями. Крюгер сообщил, что все эти специально принятые меры предосторожности сами за себя должны были послужить каждому своего рода намеком о том, чем им всем придется здесь заниматься. Разумеется, речь идет о чем-то чрезвычайно секретном, фактически составляющем Geheime Reichssache (государственную тайну). Убедившись, что аудитория внимательно прислушивается к его словам, Крюгер продолжал:
2
Группа IV F (в составе IV управления РСХА, то есть гестапо) ведала приграничной полицией, паспортами, удостоверениями личности, полицией для надзора над иностранцами.