Вместо того чтобы выйти из опасной и грязной игры, я увязал в этой трясине все глубже и глубже. И что же теперь было делать, напиться? Или согласиться на предложение Винтерфельда стать его заместителем? Он же делал на меня ставку. «Наверное, — подумал я, — придется остаться, хотя мое участие в делах группы и впредь будет, конечно, чисто формальным…»
Больше всего мне хотелось бы, чтобы меня оставили в покое и позволили заниматься спортом. Но выбора не было. Винтерфельд организует такие акции каждый месяц. Сейчас ноябрь. До июня, когда меня уволят, осталось семь месяцев, стало быть, семь акций. А что еще они придумают? Убивать людей, которых называют нечистью? Перед моим мысленным взором снова возник длинный, охваченный пламенем барак в Фовинкеле, а в ушах зазвучали отчаянные крики о помощи погибавших в огне людей.
Нет, не хочу я заниматься такими делами! Сбегу.
В программе курса обучения — задания по зимним маневрам в рамках НАТО «Винтекс-80». Еще несколько недель назад мы видели в учебном плане запись о подготовке к «Винтексу». О «Винтексе» говорил Радайн, когда я был занят своим злосчастным рефератом. Но никто не знал, что это такое. И никому, видимо, не было нужды разъяснять нам значение этого слова.
Потом старик Радайн сказал нам на занятиях, что речь пойдет не о «Винтексе-80», а о «Винтексе-81», поскольку эти маневры проводятся каждые два года, а последние были в 1979 году. Слово «Винтекс» — производное от слов «винтер», что по-английски означает «зима», и «эксисайсиз» — «учения». Англосаксы называют эти маневры на свой лад: «Уинтекс»…
Ну и ну, Радайн, видно, опять собрался читать нам лекцию.
— Итак, «Винтекс» — это зимние маневры, — продолжал наш наставник. — И проводятся они, — ухмыльнулся он, — не в рамках вашего курса обучения, а в рамках штабных разработок НАТО. Цель их — отработка взаимодействия между военными и гражданскими службами на случай кризиса, обострения напряженности или боевых, действий. Запомните это. Учениями руководит штаб-квартира НАТО в Брюсселе через «Шейп». Вы, конечно, знаете, что это такое. Напомните-ка, курсант Брунштайн!
Брунштайн дернулся и забормотал:
— «Шейп»… Наверное, происходит от английского слова «тень»? Что-то в тени обороны. Нет, вероятно, это… гм…
— Не знаете, так и скажите. В следующий раз, Брунштайн, внимательнее слушайте, о чем говорится на занятиях. Итак, разъясняю: «Шейп» — это штаб-квартира союзнических объединенных вооруженных сил в Европе. Она расположена… Курсант Хонде, где она расположена?
— В Бельгии, в Монсе, господин капитан.
— Отлично, Хоппе. Итак, чем же занимаются командные инстанции в Монсе? Оттуда, из Монса, политические и военные власти стран — участниц НАТО получают надлежащую информацию в соответствии с секретными данными о критической обстановке. Там проигрываются варианты действий на случай критического развития международной обстановки. У вас вопрос? Задавайте, пожалуйста.
— А что такое критическая обстановка, господин капитан? Как ее понимать?
— Хороший вопрос, — выразил одобрение Радайп. — Представим себе, что у нас в ФРГ возникла обстановка политической нестабильности. Допустим, что коммунистические группировки добились серьезного представительства в бундестаге. В этом случае могут возникнуть всевозможные трудности. Например, начнется перемещение больших масс людей, массовый приток иностранных рабочих из-за границы, произойдет усиление активности террористов, которые могут попытаться взорвать мосты и вокзалы, парализовать движение железнодорожного и городского транспорта, организовать акты саботажа на теле — и радиостанциях, атомных электростанциях. Понадобится, следовательно, обеспечить бесперебойное снабжение городов водой и продовольствием, безопасность складов и многое другое… Вот при таких или аналогичных ситуациях бундесверу придется сказать свое решающее слово. Ответ на вопрос понятен? Тогда поехали дальше… В мероприятиях по программе «Винтекс» у нас в ФРГ участвуют сотни политических деятелей и государственных служащих. Руководство осуществляют так называемый канцлер на период кризиса, или «кризисный» канцлер, и его штаб. Они размещаются в атомном убежище бундесвера неподалеку от Нойенара-Арвайлера. «Кризисный» канцлер является членом федерального правительства. Интересно, кого назначат на сей раз. Если министра сельского хозяйства, то ничего, он не особенно будет гонять.
Вы можете подумать, что «Винтекс» — очень дорогое удовольствие, но это не так. При проведении этих маневров не перебрасываются с места на место бригады и дивизии, не маршируют по дорогам и улицам воинские части, не осуществляются танковые броски. Самолеты остаются на своих местах, орудия не ведут огонь по объектам. Как видите, такие учения можно было бы назвать антимилитаристскими. Зато вовсю потеют генералы и офицеры, работающие в штаб-квартирах НАТО, штабах армий, тактической авиации, в запасных районах сосредоточения войск. Главное — обеспечение коммуникаций, связи: телефонные и телексные каналы работают в это время с усиленной нагрузкой.
А теперь, господа, пора открыть секрет, для чего я рассказываю вам все это. Наши курсанты должны помочь при проведении этих довольно уютных кабинетных учений в холодные и слякотные ноябрьские дни. Во многих местах не хватает людей, которые постоянно были бы под рукой для выполнения разных поручений — особенно для связи.
…Итак, нам предстояло уехать из нашего вуппертальского болота, целую неделю не видеть нашей казармы, пропади она пропадом!
Нас отправили во Фрайбург. Курсантов разделили на группы. Мы с Клаусом попали на узел связи фрайбургского военного учебного центра. Мой напарник — отличный парень, в Зигерланде у него осталась семья. Он так картавил, что иногда трудно было его понять.
Утром во вторник нам предстояло явиться в штаб гражданской обороны. Весь понедельник был отведен на дорогу. Такими деньками можно только наслаждаться.
Все еще под впечатлением дорожных удовольствий, мы отправились в ратушу Фрайбурга, где находился местный учебный центр.
— Ага, так вы и есть наше подкрепление из Вупперталя? Поднимитесь на второй этаж, оттуда вас кто-нибудь проводит дальше, — сказали нам.
Провожатым оказался старший инспектор, которому как раз надо было отправляться по делам в штаб гражданской обороны.
— Пойдемте со мной, господа соратники, — бодрым голосом пригласил он нас.
Но веселого настроения как не бывало, когда мы оказались перед чугунной решеткой здания, в котором находился штаб гражданской обороны. На земле лежали окровавленные тела людей. Во всяком случае, так нам показалось на первый взгляд. На самом деле это были демонстранты, не пожалевшие для такого случая красной краски. Над телами восьми — десяти «павших» какая-то женщина держала плакат: «Маневры «Винтекс». Несколько в стороне был установлен стенд с надписью: «Участники мирной демонстрации из города Фрайбурга».
— Полюбуйтесь на это свинство! — воскликнул в сердцах старший инспектор. — Чтобы счистить краску с Тротуара, потребуется много денег. Следовало бы запретить такие выступления. Пойдемте дальше.
Осторожно переступая через лежавших, мы двинулись вперед. Наш спутник все не мог успокоиться:
— И нам, солдатам бундесвера, приходится защищать такую вот публику! Как относитесь к этому вы, военнослужащие?
Я смущенно молчал, но Клаус спас положение:
— Мы давали присягу быть защитниками всей Федеративной Республики Германии, — сказал он. — А ведь эти люди тоже граждане ФРГ.
— К сожалению, вы правы, — ответил инспектор. — Но давайте вернемся к нашим делам и постараемся забыть этот неприятный эпизод.