– Пат, отдай человеку диск, – велел Чингиз. – И поднимись в столовую. Там на полу валяется тело. Глянь, не слишком ли оно протухло, и пни пару раз в бок.
– Прямо так и пнуть? – у тинэйджера вспыхнули глаза.
– Да, это моя просьба. И ответственность на мне.
Пацан просиял. Сунул мне в руки диск, которым так не хотел делиться, и бросился вверх по лесенке.
Я ошарашенно посмотрел на Чингиза.
Нувориш ухмылялся. Нувориш лениво поднялся, взял со стойки бара хрустальную пепельницу, наполовину засыпанную окурками, пачку сигарет и массивную зажигалку «Ронсон». Нувориш прикурил и лениво перекинул пачку мне.
Я автоматически достал сигарету, щелкнул зажигалкой… и едва ее не выронил.
Сверху, из столовой «со стеклянной крышей», раздался рев.
– А тело-то еще способно на какие-то реакции… – меланхолично сказал Чингиз. – Это хорошо. Это радует.
Так и не прикурив, я отложил сигареты.
Наверху что-то падало. Донесся детский визг, пронзительный, как звук кабельного модема, коннектящегося на 115200 бод, падение чего-то тяжелого и чего-то бьющегося. Повторился утробный рев.
– Там… ничего не случится? – спросил я. Особой симпатии к Пату я не испытывал, желания поглядеть на человека, умеющего так орать, – тоже, но все-таки ребенок…
– Все, что могло биться, там уже разбилось. – Чингиз печально покачал головой. – Кроме потолка, но там стекло бронированное.
На лестнице послышался топот, тонкие деревянные перила задрожали. Вначале я увидел две пары ног. Одни принадлежали Пату и доставали до ступенек лишь эпизодически. Вторая пара была босой, голой и обросшей рыжеватой шерстью.
Через мгновение «тело» появилось полностью.
Это был кряжистый мужик среднего роста, лет сорока, наверное. Его пропорции удобнее всего было бы вписать в квадрат. Короткая шея была скрыта могучей бородой, баки тоже вызвали бы трепет у парикмахера. Зато голова оказалась совершенно лысой.
В довершение всего новое действующее лицо пьесы абсурда оказалось одетым лишь в черные сатиновые трусы до колен. Впрочем, где-то на поросшей шерстью груди запутался маленький крестик, а выпученные глаза прятались под очками в тоненькой золоченой оправе.
– Чинга!!! – от рева здоровяка в кружках заколебалось пиво. – Ты велел Пату меня пнуть?
– Велел, – без особого страха сообщил Чингиз. – Два раза. Он послушался?
– Он? – Мужик посмотрел на свою правую руку, в которой болтался Пат. – Он послушался. На редкость дотошный мальчишка. Обычно пнуть меня второй раз не получалось… ни у кого. Что ты за него хочешь?
– Твой ноутбук, Падла.
Я не удивился, конечно. О каком теле идет речь, я догадался сразу. Вот только поверить в удачу было трудно.
Хотя можно ли назвать встречу с этим типом удачным знакомством?
Падла задумчиво смотрел на молчавшего Пата. Я успел даже удивиться такой выдержке пацана, прежде чем заметил, что тот намертво вцепился зубами в волосатую руку хакера.
– Нет… он того не стоит, – сообщил Падла, стряхивая пацана. Пат, оказавшись на полу, тут же отпрыгнул в сторону и стал отплевываться.
– Хоть с гостем поздоровайся, – предложил Чингиз.
Падла медленно перевел взгляд на меня. Крякнул. И заговорил почти нормальным, только чуть громким, голосом:
– Прошу прощения. Моя излишне эмоциональная реакция вызвана ранним и несколько необычным пробуждением.
Я встал, уже не пытаясь осмысливать происходящее:
– Леонид…
Падла аккуратно, явно соизмеряя силу, пожал мне руку:
– Падла. Вы позволите?
– Что? Да…
Хакер взял мою кружку, сделал глоток. Скривился.
– Опять пьете помои… Чинга, сволочь, так какого хрена ты велел пацану меня пнуть? Тем более два раза!
– Так ты же труп, Падла. Тебе не больно. А еще… – раскинувшийся в кресле Чингиз кивнул насупившемуся Пату, – Пат давно любопытствовал, проснешься ты от пинка или нет…
Мальчишка юркнул за его кресло с удивительным проворством. Но Падла, похоже, не спешил за ним гоняться.
– Почему – труп? – почесывая грудь, спросил он.
– Тебя убили. В виртуальности, из оружия третьего поколения. И ты умер по-настоящему.
Чингиз рассмеялся. Но Падла веселиться не стал:
– Убили, – подтвердил он. – И умер. Только не я.
Отставив мой опустевший бокал, он вышел в коридор. Через мгновение загремели извлекаемые из джакузи бутылки.
Я глянул на Чингиза и Пата. У мальчишки лицо было радостное и возбужденное. У Чингиза – каменное.
– Значит – фантастика? – спросил я.
110
Когда хакер вернулся из ванной, он уже был слегка одет. В роскошный халат, правда, слишком длинный и узковатый в плечах, явно принадлежащий хозяину. На ногах образовались тапочки – совсем уж маленькие, пятки и часть ступни торчали наружу.
В каждой руке Падла держал по две бутылки «Жигулевского».
– Ты опять охлаждал пиво в джакузи? – риторически вопросил Чингиз.
– А фиг ли… – буркнул Падла. – В холодильнике трудно добиться идеальной температуры. Только проточная вода придает пиву вкус.
– И мой халат надел…
– Жалко? Скурвился совсем? – подтянув поближе к нам еще одно кресло, хакер уселся, закинув ногу за ногу. Пальцами содрал с бутылки пробку, жадно припал к пиву.
– И мои тапочки одел! – пискнул Пат.
– Тю-тю-тю! – передразнил его Падла. – Кто ел из моей чашки, кто сидел на моем стульчике, кто форматнул мой винт… И не одел, а надел! Грамотей хренов!
– Падла, не заговаривай зубы, – довольно спокойно сказал Чингиз. – И не ругайся при ребенке, пожалуйста.
– Если б ты слышал… – Падла запрокинул бутылку, опорожнил до конца, поставил под стол, – что этот ребенок мне сказал вчера вечером…
– Вечером, ха! – возмутился Пат. – В полтретьего! Ты пришел пьяный в задницу!
– Видишь? – Падла вскрыл вторую бутылку.
– Слышу, – кивнул Чингиз. – Пат, язык с мылом будешь мыть.
– А он пьяный был! И пытался… – мальчишка замолчал на миг, словно подбирая слово, – проститутку протащить! В сумке!
– Что серьезно? – восхитился Чингиз. – Прямо в сумке?
– Да!
– Ябеда, – отставляя бутылку, ответил Падла. – Предатель, блин. Ну хорошо, мои руки, блин, развязаны. Рассказать, куда ты ходил в Диптауне на прошлой неделе? И чего там делал?
Пат часто задышал. Очень неуверенно возразил:
– Ты не знаешь. Не можешь знать.
– Знаю. Что, рассказать?
– Я все твои скрипты вычистил!
– У-тю-тю. Вычистил. Когда все вычистишь, я тебе свой ноутбук подарю.
Пацан и взрослый уставились друг на друга с таким видом, будто были готовы схватиться за ножи. Господи, они оба психи! Причем малолетние!
– Врешь, – упрямо сказал Пат.
– Пошли. – Падла поднялся, подошел к Пату, сгреб того в охапку. – Одного троянца я тебе сдам. Для примера. Дальше сам ищи.
– Падла, ты уходишь от разговора… – напомнил Чингиз.
– Три минуты, – удаляясь с пацаном под мышкой и бутылкой в руке, ответил хакер. – В целях уменьшения спеси и воспитания уважения к старшим.
– Придется подождать, – вздохнул Чингиз. – Я не рискну его останавливать, Леонид. Да, пива налить?
– А почему Падла пьет «Жигулевское»?
– Ему нравится. Простой ответ, да?
Я молча взял кружку. Четвертую по счету. Если выпить столько «Жигулевского», то уже стало бы неуютно.
– Падла подтвердил, что кого-то убили, – сказал Чингиз. – Так что… попрошу прощения за недоверие. Пока Пата нет. А то он разозлится, что ты оказался прав, а я нет.
– Ничего. Мне тоже было трудновато поверить.
– Какие последствия ты видишь, дайвер?
– Смерть из глубины – это смерть глубины.
– Не факт.
– Подумай сам. Диптаун всегда был вольной территорией. Миром с особыми законами, своей моралью, собственной культурой. Отношение к преступлениям здесь было своеобразным. Мы привыкли, что можно заткнуть собеседнику рот боевой программой, что взлом чужой машины не преступление, а искусство, что подделка кредитки – повод похвастаться перед друзьями.