- Эй малыш! А ну ка, подойди - крикнул я, такой же ранней птахе, как и сам, бодро шагающей в сторону кособокого дома.
В его маленьких ручонках перекатывалась какая та ярко жёлтая игрушка, заинтересовавшая меня своим необычным цветом.
- Чего тебе? - с достоинством ответил ребёнок лет пяти, сделав несколько шажков мне навстречу.
- Да вот, посмотреть хочу, чем это ты тут таким красивым развлекаешься. Можно? - сказал я, тоном воспитателя детского сада.
- А чего ж нельзя. Этого добра у нас тут навалом. На, смотри - медленно добравшись до меня и вытянув вперёд свою грязную ручонку, ответил ребёнок.
Паренёк развлекался не игрушкой или самодельной поделкой, а обычным камнем, размером примерно с куриное яйцо, имевшим необычайно ярко жёлтый цвет. Взяв странную игрушку в руку, я тут же ощутил тепло детской ладони, переданное неодушевлённому предмету маленьким человечком и возникшее вместе с этим, вполне объяснимым ощущением, непонятно откуда пришедшее, чувство беспокойства.
- Кто тебе дал этот камушек? - не отрывая взгляда от странной игрушки, спросил я, так и продолжавшего топтаться рядом со мной, ребёнка.
- Никто - втянув в себя сопли, ответил простодушный мальчуган. - Сам взял.
- Где?! - пожалуй излишне громко, спросил я.
- Там? - сделав несколько шажков назад, испуганно ответил малыш.
Сообразив, что напугал его, спросил более ласковым голосом:
- Там это где?
Однако, возникшая в голове мутная догадка о том, что попало ко мне в руки, обрела более чёткие очертания и вопрос мой, в связи с этим, прозвучал также не менее агрессивно.
- Да сказал же, там - отступив ещё на шаг назад, махнул рукой в нужную сторону, не на шутку перепугавшийся мужичок и в попытке оправдаться, быстро добавил: - Там их много, они просто так валяются.
- Много, это сколько? - повернувшись в указанном направлении, продолжил я допрос не на шутку занервничавшего мальца, ощутив внутри себя крайнюю степень возбуждения.
- Навалом - растягивая не послушные буквы, нехотя ответил он и снова заиграл текущими из носа соплями.
- Вот ты где? А я думаю, куда подевался? - вдруг вклинился в нашу беседу, ставший мне уже казаться родным, голос взрослого мужчины.
Я обернулся на него, хотя сомнений в том, что говорил именно Линт, у меня не было. Просто захотелось ещё и зрительно убедится, что этот человек, ничего на самотёк не отпускает.
Покинуть родину счастья утром, не удалось. Риктур не отпустил меня, пока самолично не провёл по двум улицам, многочисленным новостройкам и долгостроям, и не накормил праздничным обедом, после которого присутствовавшие на нём приглашённые лица, задарили меня разнообразными подарками. Брать из рук людей, живущих на трудовые доходы, очень дорогие предметы, совесть моя отказалась напрочь, и я упирался до последнего, не соглашаясь их принимать. Делал это до той самой поры пока наблюдавший за моим самобичеванием Линт не подошёл и не сказал мне тихо, но настойчиво о том, чтобы я быстро перестал валять дурака, и с благодарностью взял всё, чего мне эти милые люди отрывают от своего огромного сердца. Пришлось подчиниться, но покрасневшая от стыда душа так ныла, когда я складывал на стол мечи с резными рукоятками, щиты, обитые бронзовыми листами, кубки с драгоценными камнями по фасаду, что я не стерпел и вывалил наружу всё, что в ней накипело. Благодарность моя не имела ни границ не временных рамок. Я вынул из своих закромов и поросшее мхом красноречие, и действующую раньше почти безотказно убедительность, и фразы, принятые на вооружение из средств массовой информации моего мира, а когда моё, безграничное, обаяние включилось на полную мощность, то благодарственная речь приняла такой колоритный оборот, что даже на глазах Линта выступили неподдельные слёзы.
Провожали нас снова всей деревней, ну или почти всей. Мне показалось, что кто то из самых ответственных, всё же решил немного поработать на благо замечательной идеи своего руководителя. Выглядело масштабное шествие так трогательно, что о маленьком, жёлтеньком камушке я вспомнил только у причала, когда времени на разговоры практически не оставалось, а гребцы на нашем корабле уже воткнули в фигурные отверстия свои огромные вёсла. Но я всё же отвёл в сторонку ставшего мне, за столь короткий промежуток времени товарищем, Риктура и достав из-за пояса находку спросил его:
- Ты видел где нибудь, такие камни?
- Конечно - откровенно удивляясь моему странному вопросу, ответил он. - У нас ими детвора развлекается.
- А знаешь, откуда они их берут?
- Знаю. Да тебе то, что за дело до них?
- Цвет не обычный - скромно ответил я. - Думаю, может можно их куда нибудь пристроить при строительстве, у Атриуса. Красиво же будет смотреться, жёлтое на сером.
Риктур посмотрел на меня, как на конченного дебила, не заслуживающего даже беглого взгляда серьёзного мужика, но ничего не ответил, ожидая дальнейших пояснений. Времени на долгие разговоры не оставалось совсем, Линт уже топал по трапу, так что разводить политесы было некогда. Решил: пускай уж лучше этот достойный мужчина думает об мне всё, что ему взбредёт в голову, но упустить шанс обзавестись маленькой толикой этого полезнейшего минерала я себе позволить не могу. Если это то, о чём я думаю, то скоро я устрою в этом мире такой фейерверк, что мне будет абсолютно всё равно, кто и чего обо мне думает.
- Не мог бы ты отдать команду насобирать их для меня. Я бы в следующий наш приход забрал их - попросил я, ничего не понимающего Риктура, глядя в его округлившиеся глаза.
- Да, почему нет то. Если так надо - пожимая мощными плечами, с неохотой ответил он мне. - А сколько тебе их собрать?
- Да сколько не жалко, столько и собери! - обрадованно заголосил я и пожав крепкую руку воина, быстро пошёл в сторону трапа.
Понимаю, что в глазах этого достойного человека я опозорен на вечно, но минуты позора ничто, по сравнению с мечтой о созидании.
До следующего городка плыли ещё почти неделю. Два дня гуляли в нём, по уже пройденному сценарию. Затем, на крохотной повозке, почти сутки, тряслись по еле заметной дороге к соседям, где так же прожили два дня, отработав уже выученный почти до мелочей спектакль и получив в качестве гонорара, достаточное количество ювелирных изделий, дорогой посуды и оружия. Вернувшись обратно, на побережье, с чувством хорошо выполненного, ответственного задания, ещё день погостили там, а затем, тепло распрощавшись с отнёсшимися ко мне по отечески людьми, поплыли дальше, за новыми впечатлениями, дарами и на что я очень надеюсь, лояльностью. Иметь поддержку лишь в трёх городах, это очень мало для того, чтобы противостоять крепкому столичному лобби. Мне необходимо заручиться дружеским отношением, как минимум в семи поселениях, так считает руководитель моего сумасшедшего проекта.
Глава 20
Вояж, призванный повысить мои шансы на скорое восхождение, на олимп государства, построенного мускулистыми руками, ещё несколько месяцев назад абсолютно незнакомых мне, людей, продлился почти два с половиной месяца. Долго, даже Линт об этом не переставая говорит, но продуктивно - это заключение также ему принадлежит. Из двенадцати обследованных нами городов, десять точно полюбили меня, как родного. Цель визита нашей делегации достигнута, как и планировал Линт, я заявил о себе, и предстал перед людьми, имеющими определённый вес в империи, в самом лучшем свете. Также, мне удалось познакомиться с разнообразием форм правления на отдельно взятых территориях, с помощью Линта сделать правильные выводы, о необходимости совмещать противоречащие друг другу режимы, а кроме этого, что тоже совсем не мало, получил определённый, стартовый капитал. Подарков набралось столько, что с их помощью я могу совершать действия, направленные на поддержание личной безопасности и строительство собственного анклава, без которого, по словам того же Линта, мне, в самое ближайшее время, не обойтись. И самое главное, я обрёл уверенность в собственных силах и по настоящему почувствовал свою причастность к клану избранных, а такие вещи, просто так, в характере не воспитаешь. Одним словом, потрудились мы на славу и время потратили не зря. Правда сейчас приходится плыть с крейсерской скоростью, меняя гребцов чаще обычного и экономить продукты с водой. Но другого выхода у нас нет, наступает период, когда все имеющиеся у империи корабли обязаны выходить в открытое море и беспощадно мстить своим обидчикам, отбирая у них всё, чего они пытаются переправить по водной дороге.