— Вы уже спрашивали.
— Снова дерзишь, вместо того чтобы ответить, — сказал Коннер. — Не думаю, что у тебя есть хоть какое-нибудь образование.
— Мой отец говорил, что можно быть образованным и все равно оставаться дураком, а можно быть умным и не иметь образования.
— Твой отец был никчемным музыкантом, — напомнил Коннер. — Сдается мне, что он был и глуп, и необразован. Миссис Табелди сказала, что твоя мать служила судомойкой в трактире. Даже думать не хочется о том, какое образование она могла тебе дать.
Я пристально рассматривал свои руки, лежавшие на коленях.
— Если вы дадите мне что-нибудь, что действительно стоит прочесть, я с этим справлюсь.
— Кто из вас умеет ездить верхом? Как ездят господа?
Все промолчали. Мне приходилось ездить на лошади, но каждый раз это была украденная лошадь, на которой я удирал от ее хозяина. Вряд ли это можно было назвать «как ездят господа».
— Я уж и не спрашиваю, учили ли вас хорошим манерам и другим правилам поведения в обществе.
— Меня учили, немного, — ответил Тобиас.
Роден хихикнул, услышав вопрос Коннера, но тут же спохватился:
— Мастер Коннер, сделайте из меня аристократа. Я уверен, что всему научусь.
— Вы все научитесь, — сказал Коннер. — За две недели я сделаю каждого из вас способным сойти за знатного господина перед самим королем.
— Мы увидим короля? — спросил я.
Коннер покачал головой:
— Этого я не говорил. Я только сказал, что вы сможете стоять перед ним и казаться ему аристократами.
Роден взглянул на меня и улыбнулся. Я не разделял его восторга.
— Две недели? — спросил я. — Что за спешка?
Коннер посмотрел мне прямо в глаза.
— Именно тогда я испытаю того из вас, кто окажется лучшим.
Тобиас прочистил горло, а затем спросил:
— А что будет с остальными двумя мальчиками, сэр? С теми, кого вы не выберете?
Перед тем как ответить, Коннер посмотрел на каждого из нас. Потом промолвил:
— Две недели, мальчики. Молитесь, чтобы оказаться тем, кого я выберу.
После чего повернулся к нам спиной.
Мы все трое переглянулись. Креган заметил нашу безмолвную беседу и фыркнул. Роден, казалось, еще сильнее побледнел. У Тобиаса на лице не было вообще никакого выражения, он снова сделался словно каменный. Все мы помнили, как спокойно Коннер приказал убить Латамера и как быстро оправдал свой поступок некой высокой целью.
Значит, через две недели он выберет победителя, и, видимо, тогда же остальные двое разделят судьбу Латамера.
7
День близился к вечеру, когда наша повозка въехала в обширное поместье в нескольких милях от города Тисио. Судя по резной деревянной табличке у ворот, это было поместье Коннера. Двухэтажный дом с мезонином и почти плоской крышей был огражден низким парапетом. Мне стало интересно, ведет ли на крышу какая-нибудь лестница, ведь оттуда несомненно открывается отличный вид на обширные владения Коннера. Дом был выстроен из крупных желтых кирпичей и тесаного камня. Уже одно это производило впечатление: нигде в Картии я не видел каменных карьеров, а значит, камень везли издалека. Между первым и вторым этажами проходил узкий выступ. Я насчитал двадцать окон только на фасаде. В приюте в Карчаре вообще не было окон.
Коннер встал и широким жестом указал на усадьбу:
— Добро пожаловать ко мне, мальчики. Место называется Фартенвуд. Это дом моего отца, и здесь прошло мое детство. Я знаю здесь каждый уголок и люблю приезжать сюда, когда удается вырваться с королевской службы в Дриллейде. На ближайшие две недели этот дом станет вашим. Я подготовил все к вашему приезду. Уверен, у вас много вопросов, но дело прежде всего.
Перед повозкой в ряд выстроились слуги. Некоторые занялись лошадьми, один помог Коннеру спуститься, поклонившись ему так, будто это он был королем.
Креган дал нам знак выйти из повозки, а когда мы сделали это, Коннер представил каждого одному из слуг.
— Пойдите примите ванну и переоденьтесь в чистую одежду.
Он взглянул на меня.
— Некоторым из вас надо особенно постараться с мытьем, так что оставайтесь в ванной подольше. Когда будете готовы, приходите ужинать, думаю, это будет самый вкусный ужин в вашей жизни.
Роден и Тобиас пошли за своими слугами в дом. Я последовал за своим, и мы вместе вошли в Фартенвуд. Мы оказались в просторном хорошо освещенном зале с огромной, низко свисающей люстрой. Оштукатуренные стены были украшены росписями с изображением сцен из деревенской жизни. У входа висел гобелен с десятками имен и лиц. Должно быть, фамильное древо Коннера.