— Говори тише, — сказал Коннер. — Я не собираюсь править страной. Конечно, через две недели никто из вас не будет знать достаточно об управлении страной, чтобы справиться с этим в одиночку. Я буду рядом, чтобы помогать советом, защищать и хранить вашу тайну. Когда вы сможете править самостоятельно, я приму любую должность, какой вы меня удостоите.
Коннер протянул мне руку.
— Я предлагаю сделать тебя солнцем Картии, более ярким, чем луна и звезды вместе взятые. И ты взойдешь на трон с осознанием того, что спас свою страну от угрозы войны. Как можно отказываться от такой возможности, Сейдж?
— Картия не моя страна, — сказал я, направляясь к двери. — На самом деле я надеюсь, что Авения ее уничтожит.
11
За дверью стоял Мотт. Очевидно, он знал, о чем пойдет речь, а потому прогнал других слуг и следил за тем, чтобы никто из них не вернулся и не устроился под дверью, подслушивать.
Увидев его, я остановился и немного отпрянул, ожидая, что он ударит меня по голове или сделает что-нибудь подобное, чтобы вернуть меня обратно к Коннеру С моей стороны это не было трусостью: бил он безжалостно.
Но на этот раз он лишь кивнул мне.
— Ты хорошо вымыт для беспризорника.
— Мне помогли.
— Куда направляешься?
Я почесал в затылке.
— Пока не думал об этом. Куда-нибудь, где можно побыть одному.
Но у Мотта не было намерения оставлять меня одного. Он положил руку мне на плечо и повел меня по коридору.
Мы вышли во внутренний двор в задней части Фартенвуда, освещенный факелами, пламя которых трепыхалось на ветру.
На одной стене висели мечи. Все разные. У одного было длинное лезвие, у второго — узкое, у третьего — зазубренное с одной стороны. Рукояти мечей также были самые разные — от простых железных до отделанных кожей и инкрустированных драгоценными камнями. Один мог принадлежать пожизненному служаке, другой — наемнику. Вероятно, какой-то из мечей подошел бы и принцу.
— Выбери один, — сказал Мотт.
— Как я узнаю, какой мне подходит?
— Тот, что позовет тебя, — ответил он.
Я потянулся к одному из мечей, с лезвием средней длины и широким желобком посередине. Ручка была обернута темно-коричневой кожей, а эфес отделан темно-красными рубинами. Как только я схватил его, он выпал у меня из рук и свалился на землю.
Мотт бросился вперед и подхватил его, будто, уронив меч, я совершил некий грех, и он надеялся его замолить.
— Этот, очевидно, слишком тяжел для тебя, — сказал он. — Выбери другой.
— Оказалось, что он тяжелее, чем выглядит, но теперь все нормально, — сказал я, поднимая его двумя руками. — Я выбрал его, потому что он позвал меня.
— Как?
Я усмехнулся.
— На нем рубины. Я мог бы выручить за него кучу денег.
— Только попробуй, и в наказание я проткну тебя этим самым мечом. Ты когда-нибудь держал в руках меч?
— Конечно. — Однажды я держал в руках меч эрцгерцога Монтегристского. Меч был краденый. Я, конечно, взял его исключительно чтобы полюбоваться, ночью, пока эрцгерцог спал, но мне не пришлось долго держать его в руках — меня поймали. Наказание было суровым, но возможность подержать в руках такой прекрасный меч стоила того.
— Ты обучен обращаться с мечом? — спросил Мотт.
— Думаю, не настолько, чтобы устроить честный поединок между вами и мной.
Мотт усмехнулся.
— Я слышал все, что Коннер говорил вам в столовой. Несмотря на все то, что он считает твоими недостатками, у тебя есть шанс получить роль принца. Но ты должен учиться, тренироваться и использовать любое преимущество, какое можешь. Теперь подними меч.
Он показал, как это сделать, держа меч вертикально, почти параллельно телу, немного наклонив вперед.
— Вот так. Это первая позиция.
Я повторил за ним, взяв меч так, как он показал.
— Так?
— Привыкай чувствовать его в руках. Покачай им взад-вперед. Учись управлять им, балансировать.
Я послушался. Несмотря на тяжесть, мне понравилось держать меч в руках. Мне понравился я сам с мечом в руках. Во мне проснулись воспоминания о тех временах, когда мне не надо было постоянно думать о выживании, как это бывает, когда живешь в приюте.
Все еще стоя в первой позиции, Мотт сказал:
— Вот отсюда начинается базовая атака.
— Значит, мне надо избегать этого, — ответил я.
Мотт удивленно приподнял брови.
— Почему же?
— Если она базовая, значит, это первое движение, о котором знает каждый, а значит, каждый знает, как от него защититься.