Мотт покачал головой.
— Нет, это действует не так. Поединок на мечах — это не шахматная партия, где ты делаешь ход, а потом наступает очередь противника.
Я вздохнул.
— Ну конечно.
Мотт снял со стены деревянный меч, длиной примерно как мой.
— Ну давай тебя проверим. Посмотрим, каков ты для новичка.
— Мне тоже взять деревянный меч?
Мои слова вызвали у Мотта улыбку.
— Даже с деревянным мечом я могу причинить тебе больше вреда, чем ты мне — с настоящим.
Едва окончив говорить, он взмахнул мечом и, описав дугу, ударил меня по плечу.
— Может, ты хотя бы попытаешься меня остановить?
Я скорчил гримасу и бросился на него, но он парировал удар.
— Неплохо, — похвалил Мотт. — Будь смелее. Принц Джерон этим славился.
— Да, но он мертв. Так что как бы смел он ни был, это его не спасло.
— Никто бы не справился с таким количеством пиратов, — сказал Мотт. — Никто с того корабля не выжил.
— И вероятно, у всех были мечи, — заметил я, разрубая мечом воздух, в то время как Мотт сделал шаг назад. — Так что умение обращаться с ним бесполезно.
— Расслабься, — посоветовал Мотт. — Ты слишком напряжен.
— Почему я? — спросил я, опуская меч. — Почему я здесь?
— А почему бы нет?
— Тобиас умнее, а Роден сильнее. Получается, я лишь отдаленно напоминаю принца, каким он должен был стать сейчас.
Мотт также опустил меч.
— Тобиас, вероятно, более образован, но ты несомненно умнее. Роден сильнее, но храброе сердце всегда одержит победу над сильным телом.
Он улыбнулся.
— А что касается внешнего сходства, оно усилится, если ты подстрижешься и будешь держаться прямее. Твоего лица почти не видно, когда ты говоришь. А теперь подними меч. Проблема в том, что ты пытаешься ударить по моему мечу. А тебе надо добраться до меня.
— Я могу вас поранить.
— Это поединок, Сейдж. В этом весь смысл.
Я поднял меч и ринулся на Мотта. Он шагнул ко мне, скрестил меч с моим, повернул и дернул вниз. Меч выпал у меня из рук и с грохотом свалился на землю.
— Подними, — велел Мотт.
Я пристально взглянул на него, поднял меч, но держал его острием вниз, давая понять, что урок окончен.
Он нахмурился.
— Я ошибся в тебе. Я думал, ты боец.
— А за что биться? За честь однажды быть убитым, как семья Экберта? Даже если я сделаю все, чего хочет Коннер, мне никогда не стать принцем. Я смогу только играть роль, и так будет уже до конца жизни.
— А что ты сейчас делаешь? — Мотт тоже опустил меч. — Изображаешь безразличие, хотя я видел, что ты испуган. Делаешь вид, что тебе ни до кого нет дела, но я заметил твою реакцию, когда упал Латамер. Притворяешься, что без сожаления оставил свою семью в Авении, но я-то слышал, каким тоном ты о них говоришь. Не думаю, что ты так ненавидишь людей, как хочешь показать. Ты и теперь актерствуешь, Сейдж. Все, чего хочет Коннер, — чтобы ты играл для блага Картии, а не только ради себя самого.
Мотт оказался даже более близок к правде, чем сам осознавал. Я не хотел думать о своих страхах, о Латамере и особенно о своей семье. Я отдал ему меч и сказал:
— Спасибо за урок, но я никогда не буду принцем.
— Интересно, что ты выбрал именно этот меч, — заметил Мотт. — Это точная копия меча, когда-то принадлежавшего принцу Джерону. Если Коннер, взглянув на тебя, увидел в тебе принца, значит, самое время тебе сделать то же самое.
12
Мотт проводил меня обратно. Видимо, он получил приказ не оставлять меня одного. Мотт в подробностях рассказал мне, как копия меча Джерона была выкована по рисунку, сделанному по памяти отцом Коннера, тогда как сам меч пропал вместе с принцем. Меня эта история совершенно не заинтересовала, и я даже не делал вид, что слушаю.
— Мне, наверное, надо вернуться в столовую, — пробормотал я.
— Ты вспотел. Истинный аристократ никогда не пошел бы в столовую, источая такой запах, как у нас с тобой.
— Тогда куда же мне идти?
— В вашу комнату. Роден и Тобиас вскоре к тебе присоединятся.
— В моей комнате нечего делать.
— Воспользуйся возможностью хорошенько выспаться. Завтра начнется подготовка, и уверяю тебя, тебе придется несладко.
— Я и сегодня буду спать на цепи?
Он улыбнулся.
— Конечно нет. Но ваша комната будет охраняться. Если кто-то попытается бежать, охрана этому воспрепятствует, а мне об этом доложат. И уж поверь, тебе будет лучше, если ты не тревожишь мой сон вторую ночь подряд.
— Вы тоже слуга Коннера? — спросил я Мотта. — Вы тоже ему принадлежите?
— Я ему служу ему, но он не явняется моим хозяином. Мой отец состоял на службе у его отца, естественно, что я служу сыну. Я верю в него, Сейдж. Надеюсь, со временем ты тоже в него поверишь.