Когда я приезжаю в кафе, Киллиан сидит там, ждет меня. Он уже сделал заказ.
— Спасибо, — первое, что я говорю ему. — Я знаю, что не должна просить тебя об этом.
— Он нравится тебе, да? — Киллиан склоняет голову.
— Если бы это был ты, я бы точно так же искала адвоката, чтобы помочь, — я качаю головой. — Тебе что-то известно?
— Да, — он кивает, наклоняется ко мне ближе. — Итак, Софи нашли мертвой. У нее передоз и сломанная шея. Врачи считают, что ее убили, потому что то, как сломана шея, доказывает, что смерть насильственная. У них нет прямых улик против Амрита, но он первый в списке, так как, по словам ее друзей, виделся с ней накануне.
Я вздыхаю, жмурюсь. Все это кажется чем-то ненастоящим. Словно я смотрю на происходящее сквозь грязное и мутное зеркало. Тошнит. И страшно.
— У меня есть знакомый в Штатах, он ему может помочь. — Киллиан сжимает мою руку. — Я очень ценю, что, несмотря ни на что, ты обратилась ко мне. Ты всегда можешь рассчитывать на меня, Мала.
— Спасибо, — шепчу я, сглатывая слезы. — Что нужно делать?
— Нужно связаться с его менеджером. Узнай все, что можешь. Я куплю ближайшие билеты на самолет. Твои паспортные данные не менялись?
— Нет, не менялись. Я позвоню Рэйтану сейчас же. — Я достаю телефон и набираю номер Рэйтана. Полторы минуты ожидания проходят в напряжении.
— Амала? Что-то срочное?
— Привет, да, — я кусаю губу. — Я могу помочь. У меня есть связи с адвокатами, как ты помнишь. Мы можем вытащить Амрита. Мне нужна вся информация по делу.
— Где ты?
— Еще в Лондоне, но как можно скорее прилечу в Лос-Анджелес. Мы можем встретиться с адвокатом уже… через пятнадцать часов примерно. Подходит?
— Хорошо. Его отец уже выслал своих, но ты прилетишь быстрее.
— Отлично, — я завершаю вызов. — Мой паспорт со мной. Мне не нужно домой за вещами. Мы можем вылететь немедленно? Снять частный самолет?
— Я спрошу у Эммета.
***
Мы прилетаем в Лос-Анджелес спустя двенадцать с половиной часов. Рэйтан встречает нас в аэропорту и отвозит в свою квартиру. Туда приезжают два адвоката, знакомые Киллиана.
Они разбираются с делом, пока я пью, кажется, десятую кружку кофе.
— Хей. — Киллиан подходит ко мне. — Может, тебе поспать?
— Не могу. Я хочу с ним увидеться. Это можно сделать? Он же еще подозреваемый.
— Думаю, да. Но тебе надо отдохнуть.
— Я займу спальню Рэйтана, ладно? И напишу Лиме, чтобы она привезла мои вещи.
Киллиан утягивает меня в объятия.
— Все будет хорошо. Я тебе обещаю.
— Спасибо.
***
Я устраиваюсь на кровати Рэйтана. Но вместо того, чтобы уснуть, листаю Твиттер и Инстаграм. Интернет бушует от новости о заключении Амрита под стражу. Появляются также фотографии меня и Киллиана в Лондоне и Лос-Анджелесе.
Я читаю ветку гнусных комментариев про себя и не замечаю, как засыпаю.
***
Просыпаюсь от прикосновений к волосам. Лима гладит меня по голове, ее грустный взгляд заставляет меня испытывать вину. Я хочу сжаться до микроскопического атома, чтобы не чувствовать страха и боли.
— Почему ты делаешь это? — спрашивает она, хмурясь. Ее голос тихий и осторожный.
— А ты как думаешь? — спрашиваю в ответ.
Лима просто обнимает меня. Мы лежим несколько минут. Я не плачу, потому что нет сил. Не боюсь, потому что слишком устала.
***
Он — положительно заряженное атомное ядро. Я — легковесный электрон.
Амрит смотрит на меня сквозь разделяющие метры, он уставший и бледный. Я расталкиваю его адвокатов в стороны, мой шаг быстрый и уверенный. Нет ни секунды сомнений. Я обхватываю его за шею и прижимаюсь к груди. Кажется, я наконец-то могу дышать.
— Хей, что ты здесь делаешь? — Он мягко отстраняет меня. Я качаю головой.
— Приехала сразу, как узнала. Думаешь, что я настолько злодейка?
— И привезла своего бывшего? — он слабо усмехается.
Я утыкаюсь лбом в его плечо. Он обнимает меня крепче, и мы стоим так несколько минут. В участке нет ни фотографов, ни представителей СМИ.
***
Лима не одобряет этого, но никто не в состоянии отогнать меня от Амрита. Мы приезжаем к нему на квартиру, он проводит почти час в ванной. Потом какое-то время в спальне. Я думаю, что он разговаривает со своим отцом.
Когда он находит меня на кухне, я пью очередную кружку кофе.
— Почему ты здесь? — спрашивает он без тени игривости и усмешки.
— Ты спросил меня тогда, — я пожимаю плечами, упираюсь локтями в стол, смотрю на него. — Да, я хотела бы, чтобы это было по-настоящему. Хотела тебя. Хотела, чтобы мы были вместе. Я знала это спустя месяц нашего контракта. Я не могла бросить тебя в такой ситуации.
— Тебе лучше уйти.
— Почему?
— Потому что я больше не тот, кем был несколько дней назад. Моя карьера похоронена.
— Чепуха. Мне это не важно.
— Важно. И ты знаешь это.
Я поднимаюсь из-за стола, обхожу его. Обхватываю лицо Амрита, сидящего на стуле, перекидываю ногу через его бедра и сажусь. Целую его. Жадно и отчаянно. Чтобы он все понял. Чтобы не говорил этих глупостей.
Он сжимает мои волосы на затылке. И все снова рушится.
***
Это ощущается иначе.
Его движения медленные, поцелуи долгие и неторопливые. Он смотрит так, что внутри скручивает от боли. Его пальцы скользят по моему бедру, он обжигает своим дыханием мою шею. Воздух между нами раскален, наполнен невысказанными словами, несказанными признаниями. И они ощущаются на языке язвами.
Я не хочу, чтобы это заканчивалось. Но я знаю, что он прав. И он знает, что я знаю. Просто не могу себе признаться.
Каждое мое движение наполнено отчаянием. Я сжимаю его затылок так сильно, как только могу, прижимаюсь своими губами к его, шепчу его имя. Хочу законсервировать этот момент. Эту секунду, когда мы — едины, в одном ритме, прижатые друг к другу, потные и жадные. Хочу сохранить это. Не хочу, чтобы все рушилось.
Но все будет разрушено, потому что по-другому и быть не может. Потому что он — магнит. А я — положительно заряженное ядро. И мы несовместимы.
Он нависает надо мной, убирает влажную прядь волос с щеки, смотрит. И я слышу звон разбивающегося сердца. Или двух.
Я прижимаю его ладонь к своей щеке и зажмуриваюсь. Нет ничего прекрасного в этом уродливом моменте осознания. Сбежать и притвориться не получится.
***
— Тебе лучше не идти, — говорит Лима, хмурясь. Обычное ее выражение в последнее время. Я игнорирую ее слова, беру телефон, проверяю сообщения. — Это повлияет на твою карьеру, Амала. Уже повлияло. Берберри хотели, чтобы ты открывала показ в следующем сезоне. Теперь не хотят. Ты замешана в скандале с делом об убийстве.
— Я знаю. — Я поправляю ворот блузки, в квартире душно и тяжело. — Просто… я хочу быть там, понимаешь? Мне нужно быть там.
— Даже если его оправдают… — ее взгляд становится еще более грустным и жалостливым. — Ты любишь его?
— Нет, — я качаю головой. — Правда нет. Это… Я хотела его, хотела нас, но потом он все разрушил, а я бы никогда не смогла жить с тем, кто изменяет, даже если это были ненастоящие отношения. Понимаешь? Поэтому… не знаю, как тебе объяснить, если я себе толком-то не могу.
— Киллиан будет с тобой? — Лима вздыхает; кажется, она смиряется со всем этим.
— Да.
— Это хорошо. Он положительно настраивает на тебя СМИ.