В своих предисловиях Яралиев сообщает, что фотокопии этой рукописи, хранившиеся в архиве покойного лезгинского поэта Забита Ризванова, были переданы ему сыном Ризванова, а сама рукопись на плотной пожелтевшей бумаге с голубоватым оттенком, состоявшая из отдельных 50 страниц, находилась у поэта, а в дальнейшем бесследно исчезла. Странно, что рукопись состояла из отдельных 50 страниц, то есть писалась на одной стороне. Очевидно «переписчик» (в отличие от средневековой нормы) использовал только одну сторону для письма, хотя следовало ожидать более экономного отношения к бумаге.
В своих публикациях в «Дагестанской правде» об этом открытии сын поэта, тогда журналист, впоследствии пресс-секретарь председателя Госсовета, ныне ответственный работник Министерства по национальной политике, информации и внешним связям Республики Дагестан Ризван Ризванов, ничего не сообщал о происхождении рукописи и её копии, отмечая лишь обнаружение древнеалбанского текста, «чудом сохранившегося до наших дней», информируя читателей, что газета «Самур» сообщила о находке ещё 49 страниц древнеалбанской рукописи, дешифровкой которой занялся профессор Мусаев. Я знаю, что профессор Мусаев, поняв, что это фальшивка, не стал дешифровывать и ничего об этом писать.
Ни дешифровщики, ни журналисты, писавшие об «Албанской книге», её не видели. Настораживает не только само отсутствие оригинала, которым якобы кто-то владел, снимал с него копии, но и странное исчезновение рукописи, всплытие копий в различных местах. Удивляло и то, что «текст оказался написанным на чистейшем лезгинском языке… и настолько понятным, словно был написан ещё вчера», хотя речь идёт о рукописи, якобы написанной более десяти веков назад. Напрашивался ряд вопросов относительно окутанного тайной обнаружения рукописи и её копий, заслуживающих самостоятельного расследования, которое, впрочем, ни к чему не привело бы, ибо перед нами возник откровенный фальсификат-подкидыш, написанный буквально вчера. Обращает на себя внимание сам графический стиль, характер почерка, знаков, приближенных к современному письму, а не к средневековому кавказскому, армянскому, грузинскому, как должно быть, поскольку албанское письмо, имеющее общее происхождение, формальные и типологические параллели с армянской и грузинской письменностью, существовало нс изолированно и должно было иметь общие с ними тенденции графического развития.
То же касалось пунктуации, которая в рассматриваемой рукописи предстает весьма разной. Имеются не только абзацы, но и крестики, отделяющие одно предложение от другого. Тогда как в родственных армянской и грузинской системах письма для этого использовались двоеточия, реже троеточия. Сейчас, после открытия в 1996 г. профессором Зазой Алексидзе албано-грузинских палимпсестов в монастыре Святой Екатерины на Синае, очевидно, что ничего подобного в албанском письме не было.
Проведённый мною анализ текста «Албанской книги», сопоставление сведений, имеющихся в ней, с достоверными историческими фактами показали, что это не древняя албанская рукопись, а подделка, созданная в наши дни и грубо фальсифицирующая историю. Цель этой подложной рукописи — показ исключительности, превосходства конкретного народа, демонстрация древности его цивилизации, государственности, его высокой культуры, что в итоге должно было послужить основанием для далеко идущих амбициозных историко-культурных, политических и территориальных претензий в условиях социально-экономического кризиса, процессов сепаратизма и обострения этнополитической ситуации на постсоветском пространстве в 1990-х гг.
Анализ текста фальсификата показал, что он создан человеком, который был неплохо знаком с литературой по истории и культуре Кавказской Албании и который обладал определённым воображением и творческой фантазией. Причём наблюдаемый параллелизм не подтверждаемых в исторических источниках сведений, содержащихся в «Албанской книге» и в ряде работ Забита и Ризвана Ризвановых (особенно в их «Истории лезгин»), опубликованных до открытия и дешифровки этой древней рукописи, раскрывает автора или авторов этого фальсификата.
Приведу несколько примеров. Во-первых, в рукописи встречается топоним Кьвевар (в переводе с лезгинского дословно «Двое ворот») как албанское наименование Дербента. Оно часто фигурирует в «Албанской книге» и неоднократно в «Истории лезгин». Между тем специалистами — языковедами, топонимистами, историками, этнографами, археологами, географами — такой топоним не зафиксирован, что даёт основание говорить о его вымышленном происхождении. Этот придуманный в наши дни топоним, как и ряд других, попал в эпос «Шарвили», который в значительной степени оказался подвержен этому влиянию. Современная редакция эпоса о славном предке Шарвили, созданная поэтами Байрамом Салимовым и Забитом Ризвановым, — тема отдельного разговора, который, будем надеяться, всё-таки начнут литературоведы и фольклористы.