Таким образом, наши антинорманисты — в традициях, существовавших до возникновения научного источниковедения в конце XVIII в., — проявляют достойное средневекового хрониста доверие к источникам[114], но почему-то только к поздним…
Не лучше обстоит дело у антинорманистов и с системой аргументации. Фактически в их работах присутствуют четыре основные группы доказательств.
Первый и главный способ аргументации отражает методологию современного антинорманизма — абсолютное доминирование историографии над источниковедением. Конечным (и высшим) аргументом в полемике является ссылка на суждения предшественников-антинорманистов, главными из которых являются С. А. Гедеонов, поскольку именно его идеи повторяются ныне, и А. Г. Кузьмин, ученики которого и взяли на себя бремя возрождения антинорманизма. Апелляция к авторитету заменяет собственное исследование, подменяет обращение к источнику, превращается нередко в самоцель. Я уже цитировала, например, «обоснование» достоверности «сведений», восходящих к устной традиции. Но такие отсылки, причём к старым, давно уже забытым по причине очевидной ошибочности мнениям, — не случайность, а норма, они бросаются в глаза на каждой странице «антинорманистских» сочинений. Вот на странице 422 сочинения В. В. Фомина: «Земля же "Агнянска" — это не Англия, как ошибочно считают поныне, а южная часть Ютландского полуострова, на что впервые указали в XIX в. антинорманисты И. В. Савельев-Ростиславич и И. Е. Забелин». А почему то, что считают ныне, «ошибочно»? Как и чем Забелин и др. доказали, что летописец начала XII в. знал (или хотя бы мог знать) о проживании племени англов на юге Ютландии до V в.? Страница 425: «С. А. Гедеонов видел в "августианской" легенде (о родстве Рюрика с римскими императорами. — Е. М.) общенародное предание о южнобалтийском происхождении варяжской династии». Но аргументация С. А. Гедеонова не приводится, а следует дополнительная ссылка на мнение А. Г. Кузьмина, который «связывает истоки "августианской" легенды с Южной Балтикой, указывая, что в её пределах "очень рано (это когда? — Е. М.) существовали предания, увязывавшие основание разных городов Юлием Августом"» (так в тексте. — Е. М.). Повторение одного и того же, даже и другими словами, убедительности не добавляет.
Апелляция к авторитетам — один из основополагающих принципов средневекового историописания и средневекового мышления вообще. Каждое слово Библии, каждое слово отцов церкви было безоговорочно истинным и потому не требовало доказательств. Но книги С. А. Гедеонова или А. Г. Кузьмина — отнюдь не Библия и даже не сочинения Василия Кесарийского или Августина, современные же антинорманисты обучались не в монастырских школах VIII в., а в университетах и пединститутах века XX…
Вторая группа доказательств — это ссылки на источники (в исторических исследованиях принято не «ссылаться» на источник, а интерпретировать его с учётом его источниковедческих характеристик). Как видно из уже сказанного, источники привлекаются выборочно, и этот выбор не обосновывается, источниковедческий их анализ и интерпретация конкретных сообщений отсутствуют полностью; любая информация — если она соответствует взглядам автора — принимается за чистую монету. Тем самым доказательная сила таких ссылок приближается к нулю.
Третья широко применяемая группа «доказательств» (не рискую назвать её «данными языка» или «лингвистической аргументацией») — отождествление слов, имеющих разное происхождение и значение. Этот способ аргументации был одним из важнейших в труде С. А. Гедеонова[115], концепция которого о балтийско-славянском происхождении варягов возрождена антинорманистами 2000-х гг. «Этимологии» С. А. Гедеонова были частично заимствованы из сочинений более раннего времени (вплоть до Герберштейна), частично придуманы им самим, но и те и другие в подавляющем большинстве основывались на принципе народной (ложной) этимологии — сближении созвучных слов[116]. Для Герберштейна, да и для историков XVIII в. (к народным этимологиям широко прибегал М. В. Ломоносов и другие) подобные сопоставления являлись нормой: языкознание как наука делало только первые шаги, а этимологизация как гносеологический метод была широко распространена в Средневековье и в Новое время, основываясь на представлениях о внутренней связи слова и обозначаемого им предмета или явления[117]. Но уже в то время, когда писал Гедеонов, наука о языке существенно продвинулась вперёд, были заложены основы сравнительного языкознания, и его этимологические изыскания подверглись резкой критике лингвистов, которые отмечали глубокое несоответствие его выводов современному (середины XIX столетия) уровню развития науки[118].
114
Правда, и в Средние века некоторые историографы были серьёзно озабочены проблемой достоверности своих источников: так, в начале VII в. Беда Достопочтенный посылал одного из монахов в Рим сверить в архивах папской курии имевшиеся в её распоряжении документы о христианизации Англии, а в XIII в. Снорри Стурлусон подробно обосновывал источниковедческую ценность скальдической поэзии в сравнении с другими источниками информации (Снорри Стурлусон. Круг Земной / Изд. подг. А. Я. Гуревич, Ю. К. Кузьменко, О. А. Смирницкая, М. И. Стеблин-Каменский. М., 1980. С. 9–10).
116
Ср. такие «классические» примеры народной этимологии, как «
117
См. об этимологическом методе: Уколова В. И. Античное наследие и культура раннего средневековья (конец V — начало VII века). М., 1989. С. 207–283; Пизани В. Этимология — История — Проблемы — Метод. М., 1956.
118
См.: Первольф О. О. Варяги, Русь и балтийские славяне // ЖМНП. 1877. Ч. 192; Фортинский Ф. Варяги и Русь. Историческое исследование С. Гедеонова. СПб., 1878.