Истинный смысл мюнхенского сговора был тогда же разоблачен И. В. Сталиным, который сказал, что «немцам отдали районы Чехословакии, как цену за обязательство начать войну с Советским Союзом»[23].
Существо всей этой политики англо-французских правящих кругов в этот период было вскрыто в следующих словах И. В. Сталина на XVIII съезде ВКП(б) в марте 1939 года:
«Политика невмешательства, – говорил И. В. Сталин, – означает попустительство агрессии, развязывание войны, – следовательно, превращение ее в мировую войну. В политике невмешательства сквозит стремление, желание – не мешать агрессорам творить свое черное дело, не мешать, скажем, Японии впутаться в войну с Китаем, а еще лучше с Советским Союзом, не мешать, скажем, Германии увязнуть в европейских делах, впутаться в войну с Советским Союзом, дать всем участникам войны увязнуть глубоко в тину войны, поощрять их в этом втихомолку, дать им ослабить и истощить друг друга, а потом, когда они достаточно ослабнут, – выступить на сцену со свежими силами, выступить, конечно, «в интересах мира», и продиктовать ослабевшим участникам войны свои условия»[24].
В демократических кругах разных стран, в том числе в Соединенных Штатах Америки, Великобритании и Франции, мюнхенское соглашение было встречено с возмущением и решительным осуждением. Об отношении этих кругов к мюнхенскому предательству англо-французских правителей можно судить хотя бы по таким высказываниям, как, например, высказывания в вышедшей в США книге Сейерса и Кана «Тайная война против Советской России». Вот что писали авторы этой книги о Мюнхене:
«Правительства нацистской Германии, фашистской Италии, Англии и Франции подписали мюнхенское соглашение, – сбылась мечта об антисоветском «Священном союзе», которую мировая реакция лелеяла еще с 1918 года. Соглашение оставило Россию без союзников. Франко-советский пакт – краеугольный камень коллективной безопасности в Европе – был похоронен. Чешские Судеты стали частью нацистской Германии. Перед гитлеровскими полчищами широко открылись ворота на восток»[25].
Из всех великих держав один только Советский Союз на всех этапах чехословацкой трагедии активно выступал в защиту независимости и национальных прав Чехословакии. Пытаясь оправдаться в глазах общественного мнения, Правительства Англии и Франции лицемерно заявляли, будто бы они не знают, будет ли выполнять Советский Союз свои обязательства перед Чехословакией, вытекавшие из договора о взаимной помощи. Но они говорили заведомую неправду, ибо Советское Правительство публично заявило о готовности выступить за Чехословакию против Германии в соответствии с условиями этого договора, требующими одновременного выступления Франции в защиту Чехословакии. Но Франция отказалась выполнить свой долг.
Несмотря на это, накануне мюнхенской сделки Советское Правительство вновь заявило, что оно высказывается за созыв международной конференции для оказания практической помощи Чехословакии и для принятия практических мер к сохранению мира.
Когда захват Чехословакии стал фактом и правительства империалистических стран одно за другим заявили о своем признании совершившегося факта, Советское Правительство в своей ноте от 18 марта заклеймило захват Чехословакии, совершенный гитлеровской Германией при пособничестве Англии и Франции, как акт произвола, насилия, агрессии. В той же ноте Советское Правительство подчеркивало, что действия Германии создали и усилили угрозу всеобщему миру, «нарушили политическую устойчивость в Средней Европе, увеличили элементы еще ранее созданного в Европе состояния тревоги и нанесли новый удар чувству безопасности народов»[26].
Дело не ограничилось выдачей Чехословакии Гитлеру. Правительства Англии и Франции наперебой спешили подписать широкие политические соглашения с гитлеровской Германией. 30 сентября 1938 года в Мюнхене была подписана Чемберленом и Гитлером англо-германская декларация, в которой говорилось:
«Мы продолжили сегодня нашу беседу и единодушно пришли к убеждению, что вопрос германо-английских отношений имеет первостепенное значение для обеих стран и для Европы. Мы рассматриваем подписанное вчера вечером соглашение и германо-английское морское соглашение, как символ желания наших обоих народов никогда более не вести войну друг против друга. Мы полны решимости рассматривать и другие вопросы, касающиеся наших обеих стран, при помощи консультаций и стремиться в дальнейшем устранять какие бы то ни было поводы к разногласиям, чтобы таким образом содействовать обеспечению мира в Европе»[27].
27
Архив внешней политики и страноведения, стр. 483 («Archiv für Aussenpolitik und Länderkunde», September 1938, S. 483).