А теперь молодая жена Ира спрашивает его о Боге. Иуда не хотел говорить о Нем. Он не хотел думать о Нем.
Но уже скоро он увидит Его.
Иуда послал слугу сказать Шеле и Онану, чтобы они привели стада домой. Потом он велел Вирсавии приготовить пир.
— В честь чего? Новолуние еще не наступило.
— Я намерен обсудить со своими сыновьями наше будущее.
Он подхватил свой плащ и вышел в ночь. Мерцанию светильников и ворчанию сварливой жены он предпочитал темноту и голоса ночных птиц и зверей.
Вирсавия вышла вслед за ним.
— Они уже знают свое будущее! Они много раз говорили об этом!
— Они не обсуждали его со мной!
Вирсавия прикрыла ладонью рот.
— Какую еще беду ты хочешь навести на мой дом, Иуда?
Иуда скрипнул зубами.
— Необходимо кое-что выяснить.
— Что?
Она была подобна собаке, вцепившейся в кость. И не хотела ее отпускать.
— Ты узнаешь обо всем вместе с ними.
— Они мои сыновья. Я знаю их лучше, чем ты! Скажи мне, что ты собираешься делать. Я постараюсь подготовить их.
Иуда зло оглянулся на нее.
— Вот в этом-то и заключается вся беда. Я дал тебе много воли, и ты погубила моих сыновей.
— Я погубила их?! Они точно такие же, как и ты: упрямые, испорченные, постоянно воюющие друг с другом! Они думают только о себе!
Иуда зашагал прочь.
Фамарь знала с самого начала, что пир закончится бедой. Вирсавия целый день возжигала благовония у своего алтаря и молилась своим богам, пока Фамарь, Акса и слуги занимались приготовлениями к пиру. Свекровь была в плохом настроении, более раздражительна, чем обычно, и выглядела встревоженной. Фамарь не хотела усугублять обстановку и не спрашивала ее, почему она так встревожена намерением Иуды собрать сыновей, чтобы обсудить их будущее.
Ир принес откормленного барашка. Фамарь нечаянно услышала, как один из слуг говорил, что он, вероятно, украл его, но Вирсавия не задавала сыну никаких вопросов. Она приказала поскорее зарезать его, насадить на вертел и зажарить. Был испечен и разложен по корзинам свежий хлеб. На подносах горкой лежали фрукты и орехи. Вирсавия велела наполнить вином все кувшины.
— Вода и молоко способствовали бы более дружескому общению, — заметила Фамарь.
Для Ира вина было слишком много, он, несомненно, будет пить, пока не напьется допьяна. Вирсавия, конечно же, знала об этом не хуже, чем Фамарь.
Вирсавия усмехнулась:
— Мужчины предпочитают вино. Вот мы и дадим им вина, и в изобилии.
— Но, Вирсавия…
— Займись своим делом! Это мой дом, и я все буду делать так, как хочу. — Она ходила по комнате, ногой поправляя подушки. — Иуда приказал устроить пир, он и получит пир. Что бы ни случилось, все падет на его голову!
В глазах женщины заблестели горячие слезы.
Сыновья Иуды начали пировать, прежде чем отец вернулся домой. Фамарь думала, что Иуда вспылит, увидев их, но он спокойно сел на свое место и, не сказав ни слова, начал есть. Сыновья уже разобрали самые лучшие куски. Ир был пьян и рассказывал, как один из его дружков поставил подножку слепому человеку, шагавшего по дороге в Фамну.
— Видели бы вы, как он ползал по дороге, как змея, на брюхе, пытаясь найти свою палку. — Он рассмеялся и бросил в рот несколько виноградин. — «Там, — говорил я ему, — там», и старый дурень упорно ползал в пыли, но к палке даже не приблизился. Наверное, он и до сих пор там.
Он откинул голову и расхохотался. Вместе с ним смеялась и его мать.
Фамарь старалась скрыть свое отвращение.
Ир протянул свою чашу:
— Жена, еще вина.
Слово «жена» прозвучало в его устах, как удар. Пока она наливала ему вина, он продолжил:
— Погодите, я расскажу вам, как я добыл барашка.
Иуда бросил свой хлеб в корзинку.
— Ты уже достаточно наговорился. Теперь я должен вам сказать кое-что.
Ир ухмыльнулся.
— Именно поэтому мы все здесь собрались, отец. Чтобы выслушать все, что ты должен нам сказать.