Он усмехнулся.
– Сосиски, – объяснил он, кивнув на ее тарелку. – Возьмите две. Думаю, они придутся вам по вкусу.
Кейт последовала совету и увидела, что Уильям положил себе на блюдо четыре сосиски. Яйца она пропустила, зато выбрала булочку в форме кольца, небольшую порцию жареного картофеля и чашку консервированных абрикосов. Завтра она будет благоразумной и позавтракает йогуртом, а сегодня забудет о холестерине и станет за обе щеки уплетать бенджеры. В конце концов, она в Англии – притом совершенно одна! И будет поступать так, как ей вздумается.
Должно быть, я спятил, размышлял Уилл. Он поддался на уговоры Питти, а теперь сам уговорил Кэтрин принять его предложение. А ведь можно было уйти, следовало уйти, как только представился случай. Питти осталось бы только смириться с тем фактом, что алмаз Торн пропал навсегда. Чего только не бывает на свете, удивлялся он, перекладывая в свою тарелку последнюю из четырех сосисок.
– Мы пройдемся по Черинг-Кросс-роуд, а затем – по Ковент-Гардену до Бэкингемского дворца, – заявила Кейт, роясь в сумочке. – Я смотрела по карте, это совсем недалеко.
– Верно. – Но Лонгмайр и ювелиры Питти находились в противоположной стороне. – А как насчет осмотра Сент-Джеймс-сквер?
– Я побывала там вчера, по пути к Торн-Хаусу. – Кейт изучала свой список, прядь каштановых волос свисала на бумагу.
– Вот как? – Придется под каким-нибудь предлогом уговорить ее вновь погулять по тем местам.
– Там очень мило, – сообщила Кейт.
– Если вы любите ювелирные украшения, там есть магазин, где вы могли бы…
– Боюсь, ювелирные украшения для меня недоступная роскошь.
Кэтрин устремила на Уильяма взгляд зеленых глаз, и все мысли о Лонгмайре вмиг вылетели из его головы. Уильям всегда предпочитал длинноногих изысканных блондинок. Ему было нечем объяснить свой внезапный интерес к аппетитной рыжеволосой женщине… скорее даже брюнетке, которая умяла за завтраком две сосиски и без смущения призналась, что у нее нет состояния, накопленного восемью поколениями предков, чтобы тратить его на безделушки.
– Я читала, что в Ковент-Гардене сегодня состоится распродажа антиквариата.
– Антиквариата… – задумчиво повторил он. – Вы любите антикварные вещи?
Кейт пожала плечами.
– Мне нравятся старинные украшения и тому подобные мелочи. Нельзя предугадать, что найдешь на такой распродаже.
– Это верно. – Уильям поднялся и взял пальто. – Я знаю это по собственному опыту.
Кэтрин улыбнулась ему, поднимаясь и вешая сумочку на плечо.
– Тогда, возможно, вам тоже посчастливится что-нибудь найти.
– Может быть, – согласился Уилл, по-прежнему удивляясь, почему эти зеленые глаза приковывают его внимание. Разумеется, и стройная фигура не портила впечатления.
Он подождал в вестибюле, пока Кейт сходила в номер за пальто и неизменным путеводителем. Когда она вернулась, первым, что заметил Уильям, была брошь, приколотая к лацкану пальто. Вид броши несколько развеселил его и вместе с тем рассердил, напомнив о бабушкином маразме.
– Что-нибудь случилось?
Только тут Уильям понял, что хмурится, глядя на Кейт. Он с трудом отвел взгляд от броши и принужденно улыбнулся, постаравшись придать лицу довольное выражение.
– Нет, просто я вспоминал наш разговор. Вы не против пройтись пешком? День выдался облачным, но надеюсь, мы не промокнем.
– Я охотно прогуляюсь, – согласилась Кейт, и Уилл повел ее к Оксфорд-стрит и Черинг-Кросс-роуд. Надо найти какой-нибудь предлог и свернуть к Лонгмайру, размышлял он, – например, вспомнить о каком-нибудь важном деле. После нескольких поворотов они могли бы выйти не к Ковент-Гардену, а к Сент-Джеймсу, и у Кейт не возникло бы никаких подозрений.
Уильям не учел одного: Кэтрин прихватила с собой карту и каждые пять минут сверялась с ней, несмотря на его заверения, что дорогу к рынку Ковент-Гарден он знает как свои пять пальцев.
Когда они добрались до Гэррик-стрит, Уильям понял, что Кэтрин явно наслаждается прогулкой. Она рассматривала здания и прохожих с нескрываемым любопытством, пробираясь по узкому тротуару. Они миновали театр, где давали «Мисс Сайгон», и наконец вышли к рыночной площади. Слева, у крытых прилавков, толпились люди.
– Наверное, это и есть рынок, – произнесла Кэтрин и прибавила шагу.
– Не отходите от меня, – предупредил Уильям, вспомнив о карманниках. Под навесом выстроились прилавки, заваленные серебром, украшениями и множеством самых причудливых вещиц, какие только ему доводилось видеть. Похоже, все население Лондона выложило на эти столы содержимое своих чуланов и кладовых.
Кэтрин пришла в восторг.
– Смотрите! – воскликнула она, указывая на груду серебряных ложек. – Как вы думаете, они действительно старинные?
– Да. – К тому же на диво безобразные. Вслед за Кэтрин Уильям перешел к следующему столу, где она долго рассматривала богатую коллекцию потрескавшихся чайников и керамических статуэток.
– Вам не обязательно ходить за мной по пятам, – заметила она. – Мы могли бы встретиться у входа на рынок через пару часов.
– Я останусь с вами, – отклонил предложение Уильям и зашагал следом за американкой, внимательно рассматривавшей украшения в стеклянных футлярах и коробочки с римскими монетами. На угловом прилавке Уильям осмотрел серебряный подсвечник с отчетливым и знакомым узором на подставке.
– Нашли что-нибудь? – обернулась к нему Кейт.
– Сам не знаю. – Клеймо на подсвечнике имелось, но Уильям пока не знал, подойдет ли он к другим, стоящим в холле.
– Тридцать фунтов, – сообщил багроволицый торговец.
– Я подумаю, – отозвался Уильям, ставя подсвечник на место. Кэтрин рассматривала россыпь колец за стеклом витрины, и Уильям заметил, как загорелись глаза торговца, едва он заметил ее брошь.
– Сколько вы просите за это кольцо? – спросила Кэтрин. Продавец заморгал и растерянно перевел взгляд на витрину.
– За которое, милочка?
– Вот это, маленькое, с жемчугом и, кажется, изумрудами.
– Кольцо викторианской эпохи, – объявил продавец, кладя его на ладонь Кэтрин. – Это настоящие изумруды. Изящная вещица, – добавил он, – она вам подойдет.
– Так сколько? – Кэтрин надела кольцо на средний палец и залюбовалась им.
– Для вас – сорок фунтов.
– Двадцать, – вмешался Уильям.
– Тридцать, – владелец усмехнулся. – Больше не уступлю ни пенни.
– Я подумаю, – пообещала Кэтрин, возвращая продавцу кольцо.
– Решайте скорее, – предупредил продавец, кладя кольцо на витрину. – Такие вещи идут нарасхват, особенно почти за бесценок.
– Спасибо, – произнесла Кэтрин и направилась к следующему ряду прилавков.
Краснолицый продавец повернулся к Уильяму.
– А вы, должно быть, Торнкрест.
– Да, но как…
Продавец покачал головой и благоговейным голосом продолжал:
– А я думал, алмаза Торн не существует. Видите ли, я читал о нем. Кажется, он пропал в 1814 году. – Он неотрывно смотрел на Кэтрин, увлеченную разговором с пожилой дамой, продающей кружева. – Значит, он нашелся. Глазам не верю!
– Это подделка, – объяснил Уильям.
– Нет, – торговец вновь покачал головой. – Камень настоящий. – Он подал Уильяму визитную карточку. – Передайте ее своей спутнице – на случай, если она передумает насчет кольца. Я бываю здесь каждый понедельник.
Уильям взял карточку, не желая продолжать разговор о злополучной броши.
– И все-таки вы ошиблись.
Продавец подмигнул.
– Должно быть, это будущая герцогиня. Само собой, обручального кольца у нее еще нет, но, если верить легенде, это всего лишь вопрос времени. – Он снова подмигнул, а Уильям, поспешно отойдя прочь, догнал Кэтрин, которая рассматривала украшения. Значит, не только Питти узнала брошь. Уильям с любопытством осматривал ее, пока Кэтрин болтала с дамой, продающей ожерелья. Желтый камень в центре броши искрился и сверкал даже в полутьме. Большой камень окружали белые алмазы и изумруды, от них отходили лучи из желтых топазов, украшавших края узорчатой металлической оправы.