Квартира была однокомнатной и такой малюсенькой, что просто удивительно, как семья из четырех человек могла здесь разместиться. Нужная нам стена находилась в комнате, остальные помещения примыкали к ней и для нас интереса не представляли.
Мы спели две песни, малец прочитал стишок, не выговаривая добрую половину букв. Я старалась как могла, подхватывала реплики Деда, завлекала в представление хозяев и Егора, так звали мальчика, родители воодушевленно помогали. Через пятнадцать минут шоу по спине у меня стекал пот, Марья в тулупе и бороде и вовсе рисковала заполучить тепловой удар. Наконец, она зычно стала читать «заклинание», стоя почти вплотную к интересующей нас стене, на которой висел ковер советского образца, рядом стояла детская кроватка. Водя «волшебной палочкой» по воздуху, сестрица несла какую-то чушь про силу семи ветров, семи морей, запад и восток, север и юг. Вместо палочки в ее руке был датчик, проводок шел внутри рукава, а сама коробочка была спрятана под тулупом. На востоке она, конечно, хорошенько задержалась, да и «юг» как-то невзначай переместился снова к востоку. Повторив заклинание трижды, раскачиваясь подобно шаману и таким образом «прощупав» всю стену на небольшом расстоянии, разочарованная Марья вытащила из мешка машинку-джип и сладкий подарок. Егорка завизжал от восторга, младенец на руках у мамы расплакался от неожиданности, а мы принялись пятиться к двери, на ходу взяв с мальчишки обещание хорошо себя вести весь следующий год.
В подъезде первым делом Машка сняла бороду и вытащила коробочку устройства. Монитор подтвердил, что никаких пустот в стене не было.
- Отрицательный результат - тоже результат, - философски заметила сестра, вытирая лоб дедовой шапкой.
- Надо было воды купить, - проворчала я, косясь в сторону соседней двери.
Подъезд был нетипичным, хотя, каким ему еще быть, если он был перестроен из барского особняка. Коридор, довольно чистый, но очень узкий, обрывался стеной - вероятно, раньше он был длиннее, но его заложили, отдав помещения музею. Квартир осталось всего четыре, по две на этаж.
Я поправила искусственные косицы и нажала кнопку второго звонка.
Не открывали нам долго. Внутри квартиры слышались неясные передвижения, поэтому уйти мы не решались. Наконец, за дверью прошелестел тихий старчески голос:
- Кто там?
- Мы от КОСа, - погромче сказала я в щелку. И добавила, не придумав ничего умнее: - откройте, пожалуйста.
Как ни странно, дверь медленно раскрылась, мы увидели сухонькую старушку, закутанную в несколько платков, с огромными очками на сморщенном лице. В целом она напоминала черепаху Тортиллу, двигалась так же медленно и говорила, казалось, с трудом.
- Откуда-откуда?
- От КОСа, - слегка стыдясь, повторила я. - Подарки вам принесли. Из собеса, то есть.
- Подарки?.. Ах, да. Новый год... - старушка пыталась разглядеть нас в тусклом свете подъездной лампочки. - Вспомнили про стариков, ироды... Проходите, - проскрипела она и посторонилась.
- А вы не боитесь незнакомых людей пускать? - спросила Машка своим обычным голосом, входя в узенькую прихожую. Бороду она сдвинула вниз, и правильно сделала - по-моему, старушка не увидела даже наших нарядов, не то что лиц.
- У меня брать нечего, - махнула она рукой, - кроме меня самой, да кому я нужна...
Брать действительно было нечего, обстановка поражала своей убогостью. Квартира была спланирована иначе, чем у молодой семьи за стенкой. Комнаты было две, нас провели в довольно просторный зал. Из мебели здесь был старый сервант, наполовину пустой, круглый стол в центре комнаты, два древних стула возле него и тахта в углу. Над столом висела пыльная люстра-абажур, света от нее было немного.
- Вот паразиты окаянные, - скрипела хозяйка, - только с людей дерут, за свет какие деньжищи, а за воду, ой! А на что жить, если у меня пенсия три копейки? А дочь, дура, как в Москву уехала, так и носа не кажет. С хахалем своим сошлась, двоих спиногрызов народили, а матери кто помогать будет?
Мы слушали рассказ любящей матери, озадаченно переглядываясь. Сесть нам не предложили, мы так и топтались в дверях комнаты, а старушка, похоже, была рада свежим ушам, чтобы излить свои проблемы и чаяния, вот только интересной такую беседу едва ли можно было назвать.