- Матвеева Анна Павловна, - прочитала вслух тетка и расплылась в улыбке. - А вы, стало быть, Матвеева Марья Павловна? - обратилась она к Машке, сияя, как тульский самовар.
- Игнатова, - поправила сестра, сбитая с толку резкой переменой настроения. - Три года замужем... А откуда вы?..
- Ох, ну конечно! Господи, девочки! Да что же мы тут стоим, - тетка всплеснула руками и сделала пригласительный жест. - Проходите скорее! Какая радость, какое счастье!
Мы с Машкой переглянулись и попятились к лестнице, - не хватало еще входить в дом к этой сумасшедшей. Но она снова схватила Машку за пояс и принялась тараторить:
- Как хорошо, что вы ко мне пришли, сейчас вы мне все и расскажете. Может быть, и фотографии потом дадите, как же здорово, настоящий праздник! Ой, ну что же я, даже не представилась, меня зовут Маргарита Викторовна, я руководитель музея и биограф вашего прапрадеда, Ивана Алексеевича Дробышева! - Тетка улыбалась так счастливо и так искренне, будто сделала нам подарок. - Какое счастье, какая удача! Вас ко мне Бог послал! Прошу вас, проходите, мы обязательно должны с вами обсудить все-все-все!
Машка молча стащила бороду и рукавицы.
- Воды дадите?
Чай Маргарита Викторовна, по ее собственному признанию, заваривала по старинному рецепту нашей прапрабабки. Не знаю, как там со стариной, но вкуснее чая я и правда никогда не пробовала. Мы сидели в ее маленькой уютной квартирке уже второй час, к столу пришлись и Машкины конфеты, и мои пирожки. Сначала хозяйка подвергла нас допросу обо всех родственниках по прапрадедовой линии, как оказалось, она составитель генеалогического дерева Дробышевых, и о нашем существовании ей давно было известно. Теперь вот и познакомиться довелось, что для нашей хозяйки оказалось равносильно празднику.
По просьбе Маргариты Викторовны Машка даже вышла в интернет (дома был старенький, но приличный компьютер) и сохранила ей из соцсетей несколько фотографий членов нашей семьи. Затем речь зашла о музее.
- Я прожила в этом доме всю свою жизнь, - с гордостью рассказывала Маргарита Викторовна. - Будучи еще ребенком, всегда интересовалась происхождением этого необычного строения. С самого детства эти стены пленили меня, я любила фантазировать о тех временах, когда здесь проводили балы и приемы, ходила прислуга, а хозяин был молод и красив. Конечно, вслух в советское время об этом говорить было нельзя, но я расспрашивала родителей и других взрослых о людях, построивших наш дом и живших в нем. В детском воображении истории отдавали романтизмом, игрой в принцесс и принцев. - Маргарита Викторовна вздохнула и заглянула в свою кружку.
- А потом? - спросила я.
- А потом началась война. Мне было семь. Папа ушел на фронт, и больше мы его не видели. Мама много работала... Я помогала ей, чем могла, - в общем, все как у всех. Фантазии так фантазиями и остались. Только уже закончив школу и поступив в институт - на исторически факультет, разумеется, - я занялась осторожными изысканиями о семействе Дробышевых. Конечно, я пыталась отыскать следы Ивана Алексеевича и его супруги Елизаветы Игнатьевны. Но увы... Знаете, я считаю, он в Америке. - Неожиданно закончила она и подмигнула.
- Кто? - обалдело переглянулись мы с Машкой.
- Иван Алексеевич, разумеется. То есть жил в Америке, сейчас он, конечно, уже должен быть покойный.
- С чего вы взяли? - не унималась сестра.
- Ну, он же 1874 года рождения, - растерялась Маргарита Викторовна.
- Да нет, с чего вы взяли, что он в Америке?
- О, это очень интересная история. Дело в том, что я нашла извозчика, который служил у Дробышева. На момент нашей встречи ему было 88 лет, и он почти спился. Я училась на втором курсе. Я несколько раз ходила к нему, наливала, конечно, прости меня Господь, и все выспрашивала, выспрашивала. И вот что он вспомнил - ранним утром 18 апреля 1918 года он отвозил в Масловку обоз с вещами барина. Сопровождали его две бабищи, так он выразился, замотанные в платки. Было довольно холодно, но количество тряпья на них все же превышало все допустимые нормы. Одна из них просто сказала, что барин велел отвезти добро на вокзал, якобы переслать дочери. Но все дело в том, что он не узнал их, ни одну, ни другую. Он был знаком со всей обслугой Дробышевых, но этих не узнал, понимаете? Правда, он был пьян... В общем, он отвез добро на вокзал, выгрузил и вернулся обратно. В тот день через Масловку проходил поезд, шедший на Севастополь, а оттуда, и это известно всем, шла эвакуация в Соединенные Штаты!
- И причем здесь прапрадед? - озадачилась сестрица.
- Ну как же, ведь это он и был! Он и его супруга. Потому и замотаны они были так, чтобы сойти за бабищ, это же очевидно. К тому же, никакой обоз к дочери так и не приезжал, последнюю посылку она получила за два дня до этого, и там были лишь личные вещи. Я уверена, это был Иван Алексеевич и Елизавета Игнатьевна, они взяли с собой все необходимое и добрались до Севастополя, наверняка, с поддельными документами. Не знаю, где он мог их раздобыть, но уверена, что мог. К тому же, вся наличность в доме исчезла. А ведь он был богатым человеком.