Машка хмуро разглядывала сияющую Маргариту Викторовну. Признаться, я тоже отнеслась к ее словам с большой долей сомнения. Ну да, две подозрительные тетки, ну да, пропавшие вещи... Этому могло быть вполне логичное и прозаичное объяснение, например, банальное воровство из барского дома, аргумент про отсутствующую наличность можно отнести сюда же. Впрочем, и опровергнуть версию Маргариты Викторовны нам было нечем, она была настолько бредовой, что вполне могла сойти за правду. Если прабабка Стася получила посылку с подсказкой за два дня до этого, то все сходится. Сбежали сами, но оставили сокровища дочери, которой на тот момент ничего не угрожало, в отличие от них самих. Но почему он не отправил ей сами сокровища, а лишь подсказку? Переживал о сохранности? Надеялся вернуться?
- Но если они действительно сбежали, то почему бросили родную дочь? - спросила Машка.
- Мы не знаем всех обстоятельств, - развела руками Маргарита. - Что-то могло пойти не так. И потом, на то, чтобы устроиться в Штатах, понадобилось время, а Советский союз вскоре закрыл границы. Ведь тогда нельзя было просто взять и позвонить, вы же понимаете...
- А прабабка после гибели мужа уехала рожать в деревню к свекрови, - повернулась я к сестре, - а во время войны и вовсе эвакуировалась в Елабугу.
- Точно, - кивнула Машка. - Найти ее было не так-то просто.
- Жаль, что Стася не дожила. Представляю, как бы она обрадовалась, если бы нас сейчас услышала...
- Война вообще во многие судьбы внесла свои коррективы, - грустно улыбнулась Маргарита Викторовна. - Ваша прабабка искала своего отца, а я вот ищу своего. Он пропал без вести, совсем без вести - ни строчки, ни слова, ничего. Сколько документов я перечитала, в какие только архивы не обращалась. Все без толку. Кстати, еще в детстве я узнала, что у Дробышевых был обычай перед рождеством наряжать елку и вешать на нее записочки со своими новогодними желаниями. Мне это так понравилось, что перед каждым новым годом я бегала в парк и вешала на старую ель свою записку с пожеланием. Дома у нас елки не было. А желание писала всегда одно и то же - чтобы папа нашелся. Но, хоть и говорят, что загаданное под новый год всегда сбывается, у меня... к сожалению...
Маргарита Викторовна отвернулась к плите и снова зажгла конфорку под чайником. Вообще, для своей комплекции и небольших габаритов квартиры двигалась она на удивление ловко и красиво. Через пару минут она вернулась к столу и к разговору.
- После окончания института я устроилась работать в музей, он располагался через три квартала отсюда, в здании бывшей Ильинской церкви. Наш город славен свое историей и своими горожанами, но больше всего меня занимал, конечно, Иван Алексеевич Дробышев, да и жила я по-прежнему в его доме. Ваш прапрадед сделал очень много для города, вы ведь знаете, что он был необычным человеком? Кроме того, что он был провизором и держал шесть аптек в городе, он открыл лечебницу для бедных, в которой было четыре кабинета - зубно врач, хирург, женский врач и фельдшер. Жалование им он платил из личных средств, и даже посылал своих врачей на обучающие курсы раз в три года. Неслыханное дело для тех времен. Не каждый состоятельный горожанин мог позволить себе обращаться к специалисту узкого профиля, обычно имелся один семейный доктор для всех. Но Иван Алексеевич на этом не остановился - для детей из крестьянских семей он открыл церковно-приходскую школу при церкви Казанской Божией матери, которую тоже содержал за свой счет. А для художественно-одаренных детей он организовал класс живописи. Он был поистине просвещенным, умным и развитым человеком. Я бы даже сказала, он опережал свое время. Вот почему мне удалось убедить руководство музея посвятить этому горожанину один стенд музея, тем более что личных вещей Ивана Алексеевича и его семьи я накопила к тому времени целый сундук. Который, кстати, и сам когда-то принадлежал дому Дробышева. Я продолжала изыскания и начала составление генеалогического древа Дробышевых. Это уже для души, для себя, ведь с вашей семьей была связана тема мое кандидатской... Честно говоря, когда не стало мамы, Дробышевы и все, что с ними связано, стало единственной моей отдушиной. Замуж я так и не вышла, как-то не сложилось... Вот если бы встретить человека, похожего на Ивана Алексеевича... Но, увы, время таких людей, видимо, прошло. Я посвятила себя истории в целом и нашему музею в частности. И проработала в нем всю свою жизнь, от студентки до директора, а начальствую вот уже девятнадцатый год. У меня есть три сотрудницы, и еще две девочки-практикантки, замечательны коллектив.