Лиза повела ушами и взмахнула хвостом:
- Люди мышей не уважают, к сожалению. И ты, Вася, извини меня… ну, не лучший представитель человеческого рода. Столько лет не то, что меня – никого вокруг не слышал и не слушал. И не замечал.
- Да я…
- Ладно, Вася. Не всё потеряно! Услышал же ты меня сегодня! Значит, не утерян дар. Вот бы дедушка порадовался…
- Мой? – спросил Вася. – Мой дедушка?
- Нет, не твой. Мой! Твой бы дедушка, наверное, в ужас пришёл, глядя на то, во что его внук превратился. Неужели, Вася, у тебя совести нет?
Вася взлохматил волосы и сокрушённо произнёс:
- Эх! Есть у меня совесть! Есть! Утром, когда я просыпаюсь, она тоже просыпается, и начинает меня грызть. А как только опохмелюсь – так она… ну, сначала затихает… а после третьего полстакана совсем уходит. Вот я её и гоняю.
- Ты, Вася, поступаешь, как котяра неразумный… Жаль. За женой, за сыном – не скучаешь?
- Не напоминай… Как тебя?
- Лиза.
- Не напоминай, Лизавета. А то уже совесть мне всю душу изгрызла. Похмеляться пора.
- Не стоит, Вася. Неужто так ты слаб?
- У-у-у-у!!! – завыл Вася.
- Вместо того, чтоб похмеляться – пошёл бы, погулял с сыном. Сегодня суббота, он дома. В зоопарк бы его сводил. Мороженое бы ему купил. Учить тебя.
- Я бы пошёл, - сокрушался Вася. – У меня же денег нет. Ни копейки!
- А на что ты собирался похмеляться?
- Так товарищи… ты – мне, я – тебе.
- Товариши… Собутыльники! Нет, чтоб на ночь для мышей тарелочку поставить! Я уж про сыр не говорю! Хоть бы с хлебом! Не блокада же!
- Прости, - сказал Вася. – Прости, Лизавета…
ГЛАВА 4
- Ладно, - вздохнула Лиза. – Прапрадеда своего благодари. Сейчас.
Лиза ловко сползла со стула и исчезла в щели на полу. Вася ждал её, ждал…
Потом назвал сам себя «дураком» и пошёл похмеляться.
Часа через четыре, с трудом переставляя ноги, Вася возвратился домой. Когда он открыл дверь в свой подъезд, в нос ему ударил запах дихлофоса, или ещё какой-то гадости, чем обычно травят мышей и крыс.
Не смотря на то, что мозги Васи были затуманены алкоголем, он сразу же вспомнил про мышку, которая утром разговаривала с ним.
Сердце Васи заколотилось.
«Да это – всё дурь и ерунда» - сказал Вася сам себе.
«Нет, это правда!» - тут же ответил ему внутренний голос.
Пока Вася полз на второй этаж, он спорил со своим внутренним голосом.
«А если вдруг мышка уже отравлена?» - чуть не плакал внутренний голос.
«То же мне, беда! Мышка дохлая! Об этом и думать смешно!» - отвечал внутреннему голосу Вася.
«Часто ли ты видел фамильных мышей? Да ещё и говорящих?» - не унимался внутренний голос.
«Дурак ты, Вася. Заблудился… в трёх мышах…» - сказал Вася сам себе.
Тут внутренний голос с ним согласился. Чего уж!
Когда Вася открыл дверь в свою квартиру, его встретил Семён Петрович.
- С тебя двести рублей, - сказал он Васе, вместо «здравствуйте».
- За что? – не понял Вася.
- За отраву для мышей.
Вася схватился за сердце. Его худшие опасения подтвердились.
- А я что, просил их травить?
- Тебя, алкаша, самого надо, как этих мышей, - тихонько, чтоб Вася не слышал, прошептал Семён Петрович.
Хоть Семён Петрович и храбрился, но Вася был ростом в полтора раза больше него. И силушку богатырскую – ещё не всю пропил.
Из квартиры №3 высунулась Лидочка.
- Он думает, что мы за него все услуги оплачивать будем, - сказала она. – А кто мне оплатит испорченный маникюр?
- Пора его, пьяницу, вообще из квартиры выселить! – не успокаивался Семён Петрович.
Когда рядом появлялась Лидочка, он чувствовал себя храбрее.
- Вот вызовем участкового в следующий раз, как пьяный заявится, - поддержала соседа Лидочка. – Учти, Васька! Я сама позвоню участковому!
Вася продвигался по коридору со странным выражением лица. Он молчал.
- Ладно, если надо, я за него внесу двести рублей, - учительница Нина Алексеевна, оказывается, находилась в кухне.
Она вышла из кухни с чайником в руке.
- Нечего цацкаться с алкашами, - не согласился с учительницей Семён Петрович. – Нечего за них платить.
- Здравствуйте, Василий Иванович, - поздоровалась с Васей Нина Алексеевна.
- Здравствуйте. Я отдам деньги… заработаю, и отдам…
- Свежо предание! – фыркнул Семён Петрович.
- Извините…
Вася отодвинул от своей двери маленького и толстенького Семёна Петровича, который едва доставал ему до плеча лысой макушкой.
- Извините… мне надо домой…
Вася вошёл к себе и быстро закрыл дверь своей комнаты. Для верности он даже запер её изнутри на замок.
Если бы кто-то через минуту посмотрел на Васю со стороны – точно подумал бы, что у Васи – крыша поехала.