Было очень интересно наблюдать за хныкающей девушкой. Но последний намек она поняла правильно и снова потянулась своими ручками к заветному месту, после чего не слишком ласково стала его мять прямо сквозь одежду. Да какое там лаского? Зато очень настойчиво и с некоторой долей отчаяния.
Не то, чтоб действия девушки были уж очень приятны, но сама их направленность была верной. Поэтому, я поощрительно кивнул и Монмон чуть осмелела, став развязывать ремень и одновременно заливаясь слезами, ух, какой коктейль эмоций, пусть и не самых светлых, зато какие яркие я просто кайф ловлю ощущая такую бурю, а действия девушки добавляют к этому эмоциональному еще и физическое удовольствие.
Вскоре она смогла избавить меня от штанов и стала поглаживать мою уже восставшую плоть, уже более нежно, чем в начале. Я чувствовал, что для нее это не слишком приятно, видимо первое наше знакомство отложило свой отпечаток, к тому же Монмон действовала только руками, старательно отворачиваясь в сторону.
– Что язычок моей рабыни способен только выбалтывать то, что не следует? Если ты не придумаешь ему другое применения, то я его отрежу. – Заявил я, создав в руке жутковатого вида ножницы.
Страх в душе моей рабыни возобладал и она, преодолев отвращение, поцеловала меня, и видимо поняв, что это не так уж и противно стала действовать своим язычком, вылизывая и периодически целуя. Каюсь тут и я руку приложил, посредством духа стимулируя ее центры удовольствия, мне вовсе не надо, чтоб прикосновение ко мне вызывало отвращение, хотя в некотором роде это даже приятно ощущать в такой момент, такие эмоции, скорее наоборот. Но для дела лучше подходит обратная ситуация, пусть она от одного поцелуя чуть ли не в экстаз впадает, и я вполне мог это обеспечить.
В тот момент, когда девушка проглотила мое семя, дух довел ее до пика блаженства, и она поймала очень сильный оргазм, на некоторое время, потеряв сознание.
Пока рабыня пребывала в блаженстве, я придумал, наконец, для нее наказание, случайно брошенная фраза про язык мне понравилась, конечно, ничего ей отрезать я не собирался, но некоторые косметические действия провести можно.
Сотворив небольшую водяную струю, я привел девушку в чувства и одновременно умыл ее мордочку, а то уже надоело смотреть на сопли, размазанные по веснушкам.
– На колени, – скомандовал я, и Монмон шустро подскочила, выполняя приказ. – Будем считать, что я тебя простил и поверил, что ты все это сотворила не специально.
– Но даже если ты все это совершила непреднамеренно, и не смотря на мое хорошее настроение, нерадивая рабыня должна быть, наказана, а, то еще подумает что и в дальнейшем может вести себя подобным образом.
– Кей, хозяин, я все поняла, пожалуйста, не надо, – забеспокоилась она.
– Молчать, – рявкнул я, добавив к словам ментальный посыл, заставляя девушку, скорчится от страха. – Открой рот и вытяни язык.
– Не надо, пожалуйста… – Монмон снова попыталась ко мне прижаться, но я не позволил, повторив ментальный удар и добавив к нему не слабый набор болевых ощущений от духа.
– Выполняй приказы, – сказал я, дождавшись, когда Монмон снова сможет подняться на колени после испытанных ощущений.
Рабыня вся, трясясь и опять измазав все лицо в соплях, и откуда их столько выполнила мой приказ и высунула язык, при этом, крепко зажмурившись от страха. Дальнейшее произошло молниеносно, я на полную воспользовался ускорением, обезболив псионикой язык, я подрезал уздечку, и разрезал кончик языка на две части, после чего залечил, возникшие ранения.
– Ой! – пискнула девушка, так ничего и не почувствовав, но поняв, что, что-то изменилось.
– Если у тебя такой болтливый язык, – Хотя по идее язык не так уж и виноват, не бросилась бы мне на шею, и все бы было нормально, – то пусть все видят его длину. – Прокомментировал я свои действия. – И не стоит его лечить магией, возвращая в привычную форму, а то я обижусь.
– А, что? – слегка картавя, спросила она.
Монмон не совсем еще осознала изменения в своем облике, и ощупыванием пыталась понять, что случилось.