Наконец поезд достиг Усвагорской станции. Когда молодые люди вышли, уже смеркалось — видимо, Мелания сказала правду про темные и длинные ночи. Подкрадывающаяся тьма не была такой мягкой, бархатной и переливчатой, как в Дюнах, она угрожающе нависала над городом плотной пеленой, через которую не пробивалась ни одна звезда. Но Дана никогда не боялась ночей — напротив, это время больше других вызывало у нее доверие и спокойствие. Ведь именно ночью зарождается новая жизнь, во сне к человеку снисходит покой и исцеление от недугов, и даже самые легкие смерти происходят в это время. И не зря колдуны по ночам проводили ритуалы, отгоняющие неурожай и мор скота, а знахари при луне собирали самые сильные травы.
А сновидения? Это ли не чудо, сближающее с потусторонним миром самого простого человека, хоть малого, хоть старого? Через них можно узнать, о чем печалятся души умерших предков, чем разгневаны боги и что ждет потомков, а порой можно и договориться с высшими силами с помощью оберегов. А ночницы, которыми пугают маленьких детей, — быть может, вовсе и не чудовища, а одинокие горемычные существа, скиталицы, ищущие сострадания, а не гонения.
Но такими мыслями Дана не делилась ни с кем, полагая, что даже ведьмы и язычники ее не поймут, не говоря уж о тех, кто примкнул к христианской церкви. Для людей должны существовать свет и тьма, добро и зло, свое и чужое, иначе они заблудятся, словно слепые котята.
— Надеюсь, тебе здесь понравится, — прервал молчание Рикхард, и Дана осмотрелась. С одной стороны возвышалось строение вокзала, словно вырубленное из цельной серой скалы, с другой протекала шумная река Кульмайн, которую славянские жители именовали Студеновкой. На противоположном берегу можно было разглядеть какие-то древние крепости или храмы. Дороги были вымощены крепким булыжником, на котором Дана поначалу неловко спотыкалась и Рикхард своевременно протягивал ей руку.
— А куда идти теперь, Рикко? — робко спросила девушка.
— Здесь неподалеку есть гостиница: там уютно и хозяева толковые. Сегодня отдохнешь с дороги, а завтра уж займемся делами и заодно город посмотрим.
— Ты-то, наверное, и так его наизусть знаешь?
— Города нельзя исследовать раз и навсегда: они ведь постоянно живут и изменяются, если там есть люди. Кроме того, рядом с новоприбывшими всегда узнаешь что-то новое, потому что все они видят разный Усвагорск, — заметил Рикхард. — Но я непременно покажу тебе все свои потайные и любимые места.
Дорога до гостиницы оказалась недолгой, но у Даны уже разбегались глаза. Они миновали круглую башню с крошечными оконцами и флюгером на крыше, несколько домов с затейливыми вывесками и гербами, раскидистое дерево, на стволе которого было вырезано хитро ухмыляющееся человеческое лицо. Когда же Рикхард подвел ее к двухэтажному бледно-голубому зданию, она заметила две медвежьи фигурки на колоннах по обе стороны дверей.
— Так вот кто сторожит этот дом! — улыбнулась девушка. — Теперь я понимаю, почему ты решил остановиться именно здесь!
— И поэтому тоже, — многозначительно ответил Рикхард и позвонил в дверной колокольчик. Послышались шаги, и когда дверь распахнулась, перед ними предстала невысокая сутулая женщина в линялом чепце и теплой вязаной шали. В руке она держала свечу, и Дана лишь наполовину разглядела ее лицо — уже немолодое, осунувшееся, с безвольным подбородком и тонкими губами, растянутыми в робкой улыбке.
— Это ты, Рикко? Здравствуй, мы вас ждали, — промолвила женщина. — А вы, сударыня, должно быть, Дана? Доброго вечера вам!
— Здравствуйте, сударыня, — неловко отозвалась Дана, пытаясь сообразить, кто перед ней: хозяйка гостиницы или служанка. Она взглянула на Рикхарда, надеясь, что он разрешит сомнения, и тот сказал:
— И тебе доброго вечера, Ярослава! Как Вадим поживает, здоров ли?
— Он в гостиной, мы все уже приготовили к вашему прибытию. Все хорошо, разве что колени у него ломит, как под ненастье, — вздохнула Ярослава. — Но вот ты приехал, может, ему теперь и полегчает…
— Да, я же обещал привезти настой из кипрея и брусники. Ничего, Ярослава, через неделю он снова бегать будет!
Женщина вновь улыбнулась, уже гораздо живее и душевнее. По пути в гостиную Рикхард шепнул Дане, что гостиница принадлежит именно Ярославе и Вадиму, которых он давно знает, а также их взрослой дочери. Дана заодно полюбопытствовала:
— А ты, оказывается, еще и лекарь?