– Испытание уже началось, в пять вечера, если быть точным. Так что можешь приступать к непосредственным обязанностям куратора, – сказал мужчина, не отрываясь от изучения бумаг, занимавших почти весь массивный стол из темного дерева.
– О, она все-таки поверила, что ж, надеюсь, дальше все тоже будет идти нормально. Милая девчушка, – ответил Алекс, окидывая взглядом кабинет. В просторном помещении, как всегда царил идеальный порядок. Взгляд молодого человека на секунду задержался на кресле для гостей, но сесть без приглашения он не посмел. Впрочем, даже если забыть о приличиях, он все равно мог стоять сколько угодно долго, выносливые тела жнецов не смущала подобная мелочь.
– Сегодня Каденция оказал тебе небольшую помощь и уравнял силы в испытании, но за остальным тебе придется следить самому.
– Конечно, Шеф. Со стороны уважаемого Каденции было очень щедро оказать мне подобную помощь, даже представить не могу, как ему это удалось.
– Опыт и удачное стечение обстоятельств, – кратко ответил Шеф, выуживая прямо из воздуха чашку с рейзой и делая небольшой глоток горячего напитка. – Гелла Константиновна не просто потенциальный жнец, она еще и возможный случайный свидетель. Девочка родилась почти как две капли воды похожая на старую знакомую Каденции, и он смог убедить ее в необходимости выполнить свою работу.
– Вот как, – понимающе кивнул Александр. – В таком случае, за ней и вовсе глаз да глаз нужен.
– Вот и займись этим.
– Хорошо, думаю, мне стоит познакомиться с ней и наладить контакт.
– Ты волен действовать на свое усмотрение, но не нарушай правил, иначе Испытание будет нарушено.
Александр и сам хорошо это знал. Испытание было своего рода экзаменом, который помогал раскрыть сильные стороны кандидата, и вмешиваться в него было категорически запрещено. Шеф позволял вмешиваться в ход Испытания только если непричастным к нему людям угрожала опасность, иначе потенциал будущего жнеца мог не раскрыться полностью. Перед тем, как предложить кандидату работу, необходимо было твердо убедиться в том, что он может справляться с любыми сложными ситуациями и обладает всеми ключевыми качествами, которые необходимы жнецу.
– Я буду говорить с ней на отвлеченные темы и обращать ее внимание на что-нибудь более приземленное, чем экзамен на жнеца, – позволил себе легкую улыбку парень.
– Что ж, в таком случае, иди работать.
* *
– Может, все-таки, перенесем обстоятельную беседу на завтра? Неужели тебе хочется все это сейчас слушать?
– Я хочу поскорее со всем разобраться и избавиться от твоего язвительного общества, что непонятного? – ответила Юля, перешагивая через небольшую лужицу. – Если ты сейчас все расскажешь, то завтра уже можно будет приступить к составлению плана.
– Не в обиду тебе будет сказано, – осторожно заметил Стефан, – но я думал, что мозговой центр у нас – это твоя подруга. Вот вместе с ней бы и размышляли, а мусолить эту крайне идиотскую и неприятную историю по двести раз как-то нет ни малейшего желания. И вообще, сдается мне, что ты не думать собралась, а просто любопытством терзаешься.
– Ну и любопытством тоже, – смутилась девушка. – Но, в конце концов, почему бы и нет? Ведь это же ты появился в моем доме и вынудил помогать тебе, я имею право знать, во что ввязываюсь.
– Хорошо, так и быть, потешу твой изголодавшийся по информации мозг, – усмехнулся Стефан. – Когда земля была маленьким кругленьким шариком…
– Прекрати издеваться! – возмущенно воскликнула Юля.
– Ладно, – покладисто согласился призрак, делая это только для того, чтобы девушка перестала вопить на пол частного сектора. – Полгода назад я познакомился с одной девчонкой, совершенно случайно, должен заметить. Ну, замутили, все было в порядке, если конечно не считать того, что она была немного тормознутая и самодовольна не в меру. Чуть позже выяснилось, что у нее немерянно богатый папочка, но я особого значения этому не придал. А вот когда она решила меня с этим самым папочкой познакомить, я проклял день, когда мы встретились, потому что это оказался Дмитрий Лисецкий.
– Тот самый? – с замиранием сердца уточнила Юля.
– Да, самый крупный наркобарон в городе, которого вот уже сколько лет не может прищучить Департамент.
– И чем же ты ему так насолил? Что-то мне не верится, что тебя переехали семейным джипом только потому, что ты встречался с его дочкой, как-то это уж слишком.
– Ну, как бы так выразиться…
– Как есть, так и выражайся.
– Я кое-что украл у нее, когда она меня бросила, – тяжело вздохнув, ответил Стефан.
– Чего? Как украл? – не веря своим ушам, переспросила Юля.
– Вот так, взял и украл, точнее не совсем украл, а просто поднял с пола. У Олеси были серьги с огромными бриллиантами, которые она почти никогда не носила, видите ли, они недостаточно красивые для нее были. Когда она наигралась и решила меня бросить, мы как раз у нее дома были. Оно, конечно, обидно, но я левой пяткой перекрестился. И все бы ничего, вот только я довольно вспыльчивый, а Олеся довольно тупая, и ничего лучше, чем наговорить мне всякой дряни о том, что я нищеброд и бесполезная букашка, она не придумала. Я разозлился и тут меня как бес попутал, смотрю, возле будуара ее сережка на полу валяется, как раз рядом с моей сумкой. Я даже не успел рассмотреть ее толком, просто, когда сумку забирал, и ее прихватил.
– Ты что, рехнулся, воровать у дочки Лисецкого?
– Я тогда сам не свой был, когда понял, что натворил лишнего, было уже поздно. А тогда мне казалось, что это очень даже неплохой способ позаботиться о своем финансовом положении. Я живу с тетей, родители разбились в аварии еще много лет назад, и, нам еле удается сводить концы с концами. Я решил, что забрать сережку, исчезновение которой богатая дурочка даже не заметит, очень даже хороший вариант. Только потом я увидел, что это из подарочного набора, который ей Лисецкий на сколько-то там летие подарил, но возвращать кражу с фразой «извините, не увидел, что это слишком дорогая вещь, чтобы ее отсутствие не заметили» не стал. Видимо, таким образом они решили меня проучить.
– Тогда назревает логичный вопрос: а от меня тебе-то что надо?
– Я же говорил, – потупился призрак, зная, насколько невыполнимую просьбу озвучивает, – побудешь для меня карающей дланью господней.
– Ты хочешь, чтобы я помогла посадить в тюрьму наркобарона, который переехал тебя машиной, чтобы ты не больше не воровал украшения у его дочери? Ты часом умом не тронулся?
– Я не говорю прям в тюрьму посадить, просто хоть что-то, наводку какую-нибудь на него найти и в Департамент передать. Не хочу умирать просто так.
– Я пообещала тебе помочь и впутала в это Гельку с Данилом, но тут, мне кажется, проще коллективное харакири сделать. Где это видано вообще, чтобы обычные офисные сотрудники бандитов в тюрьму сажали?! Да и вообще, не кажется тебе, что в некотором роде ты действительно по заслугам получил?
– Да не кричи ты так, разве не слышала, что сейчас по каким-то причинам криминогенная обстановка усилилась? Департамент еще несколько дней назад сделал заявление на телевидении, призывая всех быть бдительными по вечерам, – устало вздохнул Стефан. – И да, может и получил, но это не отменяет того факта, что Лисецкий та еще скотина. Я бы не просил тебя о помощи, если бы мог хоть к кому-то еще обратиться, но меня видишь и слышишь только ты. Без тебя я просто тело, лежащее в коме.
На это ответить девушке было нечего и оставшийся путь до дома они преодолели в молчании.
* *
Геллу разбудил оклик водителя. Девушка поблагодарила его и осторожно выбралась из маршрутки. Невесть чего у нее дико разболелась голова, и все мысли были только об обезболивающем, которое дома давно закончилось. Дойдя до угла многоэтажки и присев на низенький заборчик, она облокотилась о росшее возле него дерево и уставилась в небо. Аптека давно закрылась, поэтому вся надежда была лишь на свежий воздух. Светила полная луна и девушка ни о чем не думая смотрела на нее, пытаясь абстрагироваться от болевых ощущений. Она не запомнила, сколько времени провела, сидя вот так, но постепенно начала испытывать нарастающее раздражение от этой беспричинной мигрени. Такое с ней бывало не впервые, и обычно Гелла списывала все на перепады давления, но сегодня погода была на удивление спокойной. Предприняв очередную жалкую попытку встать и отправиться домой, она вернулась в исходную позицию под деревом, и, держась за голову, злобно прошипела: