– Да, в молодости я много занимался науками, – улыбнулся мой собеседник, – я – граф фон Грюнвальд, мой замок находится поблизости. Хотя я уже говорил, что не люблю принимать гостей, но для книголюба и учёного сделаю исключение. Переночуете у меня, а завтра мой слуга проводит вас в аббатство.
Я с радостью принял любезное приглашение графа, и через некоторое время мы приехали в замок. У ворот нас встретили слуги и, отдав Буцефала на попечение смышлёного паренька с улыбчивым лицом, я последовал за хозяином.
В уютной комнате я нашёл всё необходимое для путешественника, а граф был так добр, что распорядился дать мне сухую одежду. После сытного ужина, во время которого я с удовольствием обнаружил схожесть наших взглядов на многие научные проблемы, граф предложил посетить его лабораторию. В сопровождении домоправителя, несшего большой фонарь, мы прошли по тёмному замку. В лаборатории нас поджидал горбатый слуга с лицом, изуродованным жутким шрамом, – граф представил его как своего молочного брата Лимонио. Реторты, колбы, тигли, жаровня содержались им в идеальном состоянии, хотя сам Лимонио носил порядком потрёпанную одежду, а кожаный его фартук был покрыт пятнами и кое-где проеден до дыр. Такую прекрасную лабораторию я не видел даже в университете моего родного города А.
Я с восхищением слушал рассказ графа, дополняемый по ходу дельными замечаниями Лимонио. Они продемонстрировали мне несколько интересных опытов, и я, преисполненный благоговения перед людьми, осмеливающимися дерзко проникать в тайны матери-природы, не поскупился на похвалу.
– Лимонио, зажги канделябр, – приказал граф, обратив внимание на недостаточную освещённость помещения.
Слуга завозился у жаровни, а я увидел на полке перед собой медный подсвечник и услужливо подал его хозяину замка. К моему удивлению, граф быстро выхватил его из моих рук и опустил в карман сюртука.
– Не трогайте этот подсвечник! – раздражённо сказал фон Грюнвальд. – Напольный канделябр даст больше света!
Такая неожиданная перемена настроения меня обескуражила. Граф заметил это и криво улыбнулся.
– Не обращайте внимания, – пробормотал он, – этот подсвечник мне очень дорог!
Я кивнул и отвёл взгляд, но успел заметить, что его рука, погруженная в карман, поглаживает подсвечник ласково, как комнатную собачонку.
Почему-то мне не стали больше ничего показывать, Лимонио так и не зажёг канделябр, и конец вечера был скомкан. Мы покинули лабораторию и дошли до холла, где распрощались. Домоправитель проводил меня в спальню, поскольку я ещё плохо знал дорогу, а граф с Лимонио отправились по своим делам.
На следующий день я не смог двинуться в путь, так как с утра снова зарядил дождь, и к тому же я немного прихворнул. Граф предложил мне быть гостем замка до тех пор, пока я не выздоровею. Я был не прочь остаться, тем более что здешняя библиотека приготовила мне несколько приятных сюрпризов. Я провёл почти весь день за увлекательным чтением трудов великих алхимиков прошлого, которые, несмотря на заблуждения и ошибки, много сделали для настоящей науки, проводя воистину смелые эксперименты. В немом восторге я пролистал несколько уникальных фолиантов, оказавшихся переводами с персидского и арабского языков! С графом я встретился лишь за обедом. Он был вежлив, выслушивая мои горячие похвалы его книжным редкостям, но я заметил, что мысли хозяина замка витали где-то далеко. Время от времени рука фон Грюнвальда ныряла в карман, и я предположил, что там находится тот самый подсвечник из лаборатории. Вероятно, подумал я, граф использует его для успокоения души и молитвы, как делает это верующий, перебирая чётки.
Вторая ночь в замке прошла спокойно, хотя мне слышались иногда чьи-то лёгкие шаги, как будто по комнате ходит какой-то маленький зверёк. Я даже зажигал свечу, но никого не увидел. В этих старых замках звуки распространяются очень странным образом.
Утром я спустился к завтраку отдохнувший и свежий. Граф уже поел и, по словам домоправителя, уехал в город Т. на деловую встречу. Я отправился в библиотеку, твёрдо решив после обеда покинуть замок. Дождь кончился, ярко светило солнце, и моё состояние значительно улучшилось. Паренёк по имени Томас, ухаживающий за Буцефалом, рассказал, что утром проехался на нём. Я поблагодарил его и дал пару монет – Буцефал терпеть не мог долго находиться без движения. Я велел мальчику оседлать коня к назначенному времени и в хорошем настроении пошёл в последний раз поработать в библиотеке. По разбросанным там и сям книгам я догадался, что граф был здесь прошлым вечером. Я сел в кресло и тут послышался стук. Это упал на пол небрежно брошенный на подлокотник сюртук графа. Подняв его, я увидел на ковре вывалившийся из кармана подсвечник. Я взглянул на него, недоумевая, как можно привязаться к столь дурно исполненному изделию. Подсвечник был самый простой, какой можно найти в любом бедном доме. Я аккуратно повесил сюртук на кресло и, поставив на стол подсвечник, погрузился в чтение.