В себя пришел и за дверь ее выставил, даже не задумываясь о ее раненых девичьих чувствах. Какие могут быть чувства у малолетки? Она о слове «любовь» вычитала в бульварных романах и фантастический идеал себе выдумала. С такой же легкостью она могла бы фанатеть и от Тома Круза, только Круз далеко, в Голливуде своем, а он, Леонид — здесь, рядом.
Завтра же он отправит ее домой. Слыханное ли дело — фанатку за собой таскать по гастролям! Мишка свою бабу смог пристроить, Инна теперь и менеджер, и костюмер, и Бог весть кто еще, лишь бы дома паруса красные не ждать, как та Ассоль из повести Грина. А Наде делать с ними нечего. Мало того, что они должны следить за всем своим реквизитом и музыкальными инструментами, так еще и за ребенком присматривать! Домой, к мамке, под крыло! Здесь не детский сад!
Вот только чем дольше Леонид думал о ней, чем сильнее злился, тем больше к нему приходило понимание, что есть в этой девочке какая-то особенность, которая имеет отношение к нему лично и ни к кому кроме. И отправлять ее от себя совсем не хочется…
После этой не совсем удачной ночи я смотрела на Филатова без страха, скорее, наоборот. Вчерашние объятия показали, что он обычный мужчина из плоти и крови, с естественными потребностями и желаниями, в которых я теперь убеждена. Все же утро действительно мудренее, права народная пословица. И пусть мне по-прежнему обидно до глубины души, но все же я могу здраво рассуждать о своих чувствах и провести работу над ошибками.
— Отойди, — буркнул под нос Леонид, когда наутро мы с ним столкнулись в коридоре. Со стороны это выглядело так, будто бы я нарочно перегородила Лене путь и мешала пройти, но на самом деле после бессонной ночи, полной эмоциональных переживаний и чувственной неудовлетворенности, с чем я до этого ни разу не сталкивалась — не сразу заметила мужчину и впечаталась в него всем телом. Лишь потом я непонимающе посмотрела на него. Губы недовольно сжаты, видимо, это его вчерашняя реакция на меня. Прямой нос, родинка над губой, шея смуглая и выглядит загорелой, кадык выпирает, но не остро. Руки сжаты на груди, и пальцы музыкальные — длинные, с большим ногтем на мизинце. Черт, хватит его рассматривать! Тут действовать надо…
Я послушно отступила, пропуская его, и, немного задумавшись, попросила:
— Научи меня играть на гитаре.
Неоригинальная просьба, в ответ на которую Филатов повел плечами:
— Здесь тебе не музыкальная школа.
— Ну, пожалуйста…
Леонид остановился, хотел еще что-то сказать, наверное, придумывал что-нибудь пообиднее, но из номера напротив вышел барабанщик и, с любопытством посмотрев на нас, оценивая обстановку, предупредил:
— Через пару часов у нас поезд. Все билеты у Инны.
— А эта… — Леонид кивнул в мою сторону.
— А Надя едет с нами, — Валик твердо так ответил, уверенно, тоном, не подразумевающим дополнительных вопросов. Перед фактом поставил. Хотелось бы и мне так разговаривать с Леней — без страха и неуверенности.
Надо признаться, Валик в прошлой жизни был профессиональной свахой, однозначно. Потому что двухместное купе вместе с Филатовым пришлось занять именно мне. Все его коллеги по группе напрочь отказались махнуться билетами. Правда, Сергей предпринял попытку достучаться до здравого смысла барабанщика, но тот даже ухом не повел, сделав вид, что он-де здесь ни при чем, все вопросы к администрации железной дороги. Мне было неловко, а Леня даже просил проводницу поменяться, был готов перейти в плацкарт, но напоролся на стандартный отказ: «Мест нет». То ли этой женщине приплатили, чему я не удивлюсь, то ли звезды так сошлись, но первые часы, что поезд был в пути, Леонид топтался в тамбуре и курил, заглядывал к друзьям, а потом все же не выдержал и вернулся в купе.
— На первой же станции сойдешь и купишь билет до дома.
Сказал, как отрезал, и по его беспринципному тону я поняла, что спорить бесполезно. Если вчера Леня, скрепя зубами, соглашался с выходящей за все мыслимые и немыслимые рамки идеей возить за собой по гастролям фанатку, то мое сегодняшнее ночное дефиле напрочь испортило его отношение ко мне.
— Без проблем, — размазывая по щекам слезы, согласилась и за телефоном потянулась, чтобы родителей предупредить о своем возвращении. Поезд качнуло, я подпрыгнула и больно ударилась о низкую столешницу. Леонид тут же оказался рядом и придержал меня, вцепившись пальцами в мои плечи.
— Не трогай! — прокричала то ли от боли, то ли от обиды. — Я уеду, раз ты просишь!
Руки его отбросила и с такой злостью посмотрела, что, если бы могла — испепелила бы на месте.
Валька, будь он неладен! Это все его проделки. Четвертый десяток разменял, а все туда же! Леонид уже был готов ссадить девочку с поезда на ближайшей станции и билет до дома ей оплатить, лишь бы отделаться. Он не первый день живет на свете и чувствует, спинным мозгом чувствует, что с этой Надей проблемы будут! А она слезу пустила и таким взглядом на него посмотрела, что не по себе стало. Леонид был уверен, что в его возрасте на девичьи уловки не попадется, а оно вон как вышло. Распахнула глаза свои серые — и он уже поплыл, мысленно соглашаясь на любые условия, лишь бы девочка эта на него продолжала смотреть. По-прежнему в джинсах и вязаном свитере, нестройная, нескладная, а во взгляде будто в тумане растворяет. Леонида повело похлеще наркотика. А ведь девочка совсем не осознает, как действует на него. Сидит, сумку в руках сжимает, исподлобья посматривает. Ждет, когда он ее на выход потащит.