Новый город, новый клуб, новое выступление — сколько еще подобных мероприятий меня ждет? Плотный концертный график группы не позволял оставаться в одном месте дольше пары дней. А мне было интересно все — что такое рифф и как подкручиваются струны на гитаре, зачем барабанщику педаль и почему сценические футболки считаются талисманами. Райдер у «Внедорожника» был несложным и вполне выполнимым, хотя считается, что чем известней исполнитель, тем неосуществимее график. Еще одна деталь, обозначающая, насколько далеки от звездной болезни мои любимые музыканты.
После проигрывания саунд-чека все решили перекусить, благо, концерт-холл в этом городе находился в крупном торговом центре, где так же расположен фут-корт с десятками кафешек. Леонид же от обеда отказался и остался в гримерке. Никто этому не удивился — лидер группы почти всегда предпочитает проводить время наедине с собой и не светить лицом перед публикой. Именно по этой причине я, заказав бизнес-ланч, решила сама отнести его Филатову.
— Надь, не надо! — вдруг остановил меня Валик, когда я уже встала из-за стола.
— Почему? — я слегка опешила от его настойчивости.
— Поверь, ничего хорошего тебя там не ждет!
Барабанщик почти выхватил из моих рук бумажные пакеты с едой, но я оказалась проворней и, не обращая внимания на останавливающие выкрики в спину, минуя сцену, направилась к гримерке.
Еще в коридоре услышала тяжелые басы — скорее всего, Леня отрабатывает звук перед началом концерта. Кстати говоря, именно поэтому в составе команды «Внедорожника» отсутствуют штатные техники. Леня не доверяет чужим звукачам, а свои не задерживаются надолго из-за тяжелого и неуступчивого характера фронтмена. На сцене все без малейших исключений — должно подчиняться его принципиальному замыслу — от настройки микшера до громкости колонок и расстановки инструментов на сцене. И угодить ему очень и очень сложно, практически невозможно.
А там, в темноте паук
Плетет и плетет паутину.
А может быть, это глюк?…
Стучать не стала — все равно с такой громкостью не услышит. И замерла прямо на пороге.
Серая рубашка Филатова валялась на полу, джинсы — чуть поодаль в стороне. Сам же мужчина на узком диванчике быстро двигался над стонущей под ним журналисткой. Я сразу узнала ее блондинистую шевелюру. Она меня не замечала, полностью поглощенная процессом. Длинные ноги девицы в черных чулках были скрещены за спиной Леонида, которую она царапала своими острыми яркими ногтями. Еще и постанывала для пущего эффекта. И да — эффект был произведен. Еще какой…! Я стояла, как вкопанная, не в силах не то чтобы шевелиться — дышать не могла! Мне хотелось закричать, истерически громко орать от этой несправедливости, унижения, но у меня голос словно отнялся. В этот момент я поняла, что все было зря — эта поездка, уверенность Инны, мои слабые попытки соблазнения… Оказывается, разочарование — это адски больно. Каждое движение на этом диване вызывало во мне мучительную обиду с горьким привкусом ревности, на которую у меня нет прав.
Но вот мой любимый мужчина поднял голову, и его взгляд встретился с моим. Взгляд, полный превосходства, непонятной победы, мол, смотри, Надежда, какие женщины мне интересны. Ни чета тебе, ведь ты такой никогда не станешь!
Пойманная с поличным, я чувствовала нарастающую лихорадку во всем теле, но отвернуться не смогла. Леонид же никак не отреагировал на мое присутствие, продолжая двигаться и с маниакальным восторгом смотрел на меня как на загнанную в угол жертву. Я и была ею — если Филатов хотел указать мне мое место, то у него это прекрасно получилось! Каждый раз он отталкивает меня от себя, пинал, словно футбольный мячик, а я обратно, к нему, наплевав на гордость. Я наивно верила в то, что там, где живет настоящая любовь — нет места гордости. А теперь… теперь я не нужна ему ни с любовью, ни с гордостью. Просто не нужна.
Подоспевший Валик вытащил мое каменное тело из гримерки и закрыл за нами дверь. Обнял меня, пытаясь согреть и успокоить, говорил что-то, но я его не слышала. В ушах звучало издевательское:
… А ты все забудь и танцуй,
Рисуй ярко жизни картину.