— Почему он с ней…? Почему не я…?
Валик хорошенько встряхнул меня:
— Потому что Леня такой… И тебе нужно его понять! И принять! — мне кажется, или Валик пытается оправдать своего друга в моих глазах? Вот только верит ли он сам в свои слова…?
— Понять что…? Как он там с этой…
Последние слова никак не могла произнести вслух — слишком уж больно они звучали даже в моей голове. Филатов ничего мне не обещал, наоборот, он каждый раз давал понять, что относится ко мне как к назойливой фанатке, а я придумала себе то, чего нет и быть никогда не может. «Меня целовал Леня Филатов» — теперь могу я хвастать перед таким же безумными фанатками, как я, и мне будут завидовать все. Вот только чем дольше я общаюсь с Леонидом, тем масштабнее моя мечта, от которой очень сложно отказаться, особенно тогда, когда остается один шаг до ее осуществления. Еще бы немного… а вместо этого — очередное и на этот раз победное унижение. Слишком тяжело, слишком обидно. Я оказалась абсолютно не готовой к тому, что увидела в гримерке.
— Я сама виновата. Придумала сказку и поверила в нее, — выдавила из себя, размазывая по щекам слезы. — В жизни так не бывает…
— То есть ты отказываешь от своей сказки? — разочарованно уточнил Валик.
— В сказках должен быть принц, а не дракон, — действительно, в своей неприступности Филатов был таким же недосягаемым, как и сказочный персонаж.
— Любого дракона можно приручить, — и Валик посмотрел на меня с непонятной надеждой. — Пожалуйста, Надя. Не оставляй свои попытки. Не отказывайся от Леньки.
Барабанщик говорил, а я не понимала, что именно он пытается мне навязать. Приручить, не отказываться… Ежику ведь понятно, что ничего не получится. Слишком уж велика та пропасть, которую выстроил вокруг себя Леня. А Валик, видимо, решил добить:
— Ты нужна ему. Ты нам нужна, Надь. У тебя ведь и имя соответствующее — Надежда.
— Ты о чем? — я в упор не могла осмыслить услышанное. Складывалось стойкое ощущение, что от меня скрывают нечто важное, касающееся Лени. Что-то, что может в корне поменять отношение между нами.
Валентин ничего не ответил, только обнял меня за плечи — крепко так, тепло, по-дружески. Его попытку поддержать мою идею-фикс с соблазнением Лени я засчитала, но мне нужны были ответы. Я действительно нужна Лене? Глупости, это всего лишь разыгравшееся воображение полоумной фанатки, в которую до ошизения хочется поверить, как в волшебное чудо. А вдруг Валик, а вместе с ним и все остальные — всего лишь шутят надо мной, издеваются…? Если это так, то мне совсем не смешно. Это злая, издевательская шутка.
Или же это какая-то неизвестная мне игра, и правил мне никто не объяснил? А между тем у группы «Внедорожник» миллионы таких же, как и я — фанаток, среди которых найдутся те, кто гораздо старше, красивее и опытнее. Как та наглая журналистка… Но опять же: почему пригласили именно меня? Конечно, это момент самоутверждения для любой девушки, даже если она не имеет отношения к музыке, но почему Я…? Паззл, который мог бы выстроиться в единую картину и ответить на все вопросы — никак не сходился, не хватало катастрофически много кусочков. Моя реальность такая смазанная и расплывчатая, что хочется орать во все горло.
Почему я десять лет назад влюбилась в Филатова? Потому что он был красивым и знаменитым. А если на минуту не думать о его таланте и известности, тогда что остается? Взрослый мужчина, загадочный, упрямый, хмурый, злой. Разница между изображением на плакате и реальным человеком огромна, и эта разница грозит меня растоптать и уничтожить. Но в то же время может возвысить до невообразимых вершин, где сияет моя личная звезда. Рок-звезда… А я для него как тот поезд — сто двадцатый дополнительный.
Хочу ли я с ним быть? Подняла заплаканные глаза на Валика и четко поняла — да, хочу. Очень хочу быть именно с ним и ни с кем другим. Что-то щелкнуло в моем сознании, и сердце неожиданно защемило — неужели это любовь? Настоящая, не фанатская? Я хочу не бояться Филатова, не преклоняться перед ним и его музыкой, а просто быть рядом. Для какого-нибудь простого парня мои чувства были бы вполне реальными и осуществимыми, без всяких сложностей. Но для Леонида… Лени — этого мало, никчемно мало. Вероятность, что у нас с ним что-то может получиться — ничтожна.
Мне нужно знать, чего хочет сам Филатов. Вдруг Валик прав, и я играю не в одни ворота?
— Ну, и зачем ты устроил весь этот спектакль с журналисткой? — Сергей сидел напротив друга и курил, выпуская колечки дыма прямо тому в лицо.
— Какой спектакль? — Леонид, казалось, не хотел признаваться ни себе, ни кому бы то другому в своей… ошибке? промаху? К черту, это парни так считают. А он в их оценках своих действий не нуждается. Чай, не пятнадцать лет, чтобы отчитываться, и прекрасно понимает, что он делает. И с журналисткой вот на этом самом диване Леня делал то, что сам посчитал нужным, и занимался тем, чем хотел. Без чьих-либо советов.