— Пожалуйста, — Лика обратила в его сторону умоляющий взгляд, — дай мне шанс начать новую жизнь. Мне сейчас это… ужасно необходимо.
Тим глубоко вздохнул. Будь его воля — он бросил бы к черту этот проклятый руль и сжал бы девушку в объятиях. Впился бы в ее зовущие губы жадным, истосковавшимся поцелуем. Запустил бы пальцы в ее густые, волшебно пахнущие волосы… Черт. Он с трудом прогнал наваждение. Знала бы Лика о его тайных желаниях…
— Хорошо, — сказал он наконец. — В конце концов, мы ничего не теряем. Давай попробуем поработать вместе.
На удивление, профессиональные отношения складывались у них легко, словно они занимались этим всю жизнь. И Тим, и Лика были трудоголиками, влюбленными в музыку, поэтому все разговоры в студии велись только на тему работы. Яркая, общительная и веселая девушка быстро влилась в компанию остальных музыкантов, и те охотно приняли ее в свой круг. До этого в их небольшом дружном коллективе было лишь две особы женского пола — пиар-агент, она же пресс-атташе, и секретарша, которая выполняла работу попроще: отвечала на звонки, распечатывала и отправляла документы, а также варила всем кофе. Однако Лика, хоть и была новенькой, куда быстрее стала для ребят "близкой" и "своей", потому что делила с ними главное — Ее Величество Сцену.
Продюсер не мог на нее нахвалиться. Лика поразительно тонко и точно чувствовала Тима, выступая у него на "бэках", поэтому все его песни принимали куда более глубокое и проникновенное звучание. Особенно важно это было на живых выступлениях, где не спасли бы никакие новомодные компьютерные примочки и технологии, уместные лишь в записи.
Среди людей, далеких от мира музыки, нередко бытовало распространенное заблуждение, что бэк-вокалисты — это практически чернорабочие, музыкальные "негры", которые подпевают солисту только потому, что не способны на большее. Однако вся команда Тима, и он в том числе, понимала, какой бриллиант им достался. Второстепенные вокальные партии зачастую бывали даже сложнее основных, поскольку Лике приходилось подстраиваться под исполнительские особенности Тима, а не наоборот. Тим безмерно уважал и ценил Лику за это. К тому же, ее поразительная самоотдача, готовность в ту же секунду пробовать что-то новое, предложенное им, ошибаться и снова пробовать, не могла не подкупать. Он был страшно рад тому, что она нашла его и позвонила.
Ну, а то, что при нечаянном взгляде друг на друга у них обоих иногда невольно перехватывало дыхание, глаза начинали предательски блестеть, а сердца — биться в учащенном темпе, можно было назвать легким побочным эффектом от тесного сотрудничества. Только и всего…
Часть 5
Москва
Катрин с Валькой сняли комнату недалеко от станции метро "Кузьминки" у знакомой старушки. Вернее, как — "знакомой"… Кто-то из однокурсников подкинул адресок: дескать, отличный бюджетный вариант для бедных студенток, чтобы остановиться на пару-тройку суток. Как ни крути, а выходило дешевле, чем самая доступная столичная гостиница. Им — экономия, а старушке — ощутимая прибавка к пенсии.
Это была старая квартирка с допотопной, еще советской, мебелью, коврами на стенах и пестрыми половичками на полу, мраморными слониками на серванте и лосиными рогами в прихожей, на которые полагалось вешать головные уборы и дамские сумочки. Оказывается, покойный муж старушки увлекался охотой. Он умер пять лет назад, а детей — и, соответственно, внуков — у супружеской четы не было.
Виктория Кузьминична — так звали хозяйку квартиры — выделила девушкам комнатку с двумя железными кроватями, панцирная сетка которых провисала почти до пола, когда на них кто-нибудь садился. Это была хозяйская спальня, но во время визитов постояльцев старушка временно переселялась в гостиную и ночевала на узком, дряхлом и скрипучем диванчике.
В спальне на обеих кроватях высилась гора разновеликих подушек (мал мала меньше), затейливо задрапированных тюлевыми "накидушками". Хозяйка выдала девушкам пару комплектов старенького, но выстиранного и выглаженного постельного белья. В целом, несмотря на отсутствие роскоши, все в этой квартире дышало теплом, покоем и чистотой, а из кухни соблазнительно пахло домашними пирогами. Особый уют жилищу придавал пушистый кот с янтарными глазами — Жорик, названный так в честь американского актера Джорджа Клуни: хозяйка оказалась горячей поклонницей сериала "Скорая помощь" и восхищалась исполнителем роли Дага Росса.
— Такой мужчина, ну такой… — вздыхала Виктория Кузьминична, имея в виду Клуни, — настоящий! Красавец, и лицо такое умное, и во взгляде мудрая мысль читается… не то, что у современных сопляков — глаза как у рыб замороженных.