— И вы из самой Самары явились в такую даль только ради этих двух самовлюбленных мальчишек?
— Они того стоят! — вскинулась Катрин, в запальчивости подскакивая на кровати. — И они не самовлюбленные… а очень добрые и хорошие.
Старушка тяжело вздохнула.
— Ох, куда же мы катимся, — пробормотала она себе под нос. — Раньше парни за девчатами бегали, а теперь наоборот…
— Мы за ними не бегаем, — отрубила Катрин, глубоко уязвленная этими обидными и несправедливыми (ведь несправедливыми же?!) словами. — У нас с ними отличные дружеские отношения… им сейчас просто очень нужна наша поддержка. Они так волнуются перед предстоящей игрой… и ждут нас, — немного приукрасив действительную картинку, Катрин невольно сама начала себе верить.
— Ну, дай-то бог, — не стала спорить покладистая старушка. Она, в общем-то, не была вредной сварливой каргой и вовсе не ставила себе задачу спустить с небес на землю замечтавшихся наивных провинциалочек. — Дай-то бог… — повторила она задумчиво.
— Ну вот представьте, — загорячилась Катрин, — приехал бы в Москву сам Джордж Клуни, и вам представилась бы возможность встретиться с ним лично… вы бы отказались?
— Ой, — хозяйка замахала руками и засмеялась, — да какое там — "встретиться"?! Я по-английски и двух слов не свяжу, в школе немецкий учила. Только позориться…
На счастье, в этот момент зазвонил домашний телефон, и Виктория Кузьминична, мило извинившись перед девушкой и оставив ее в покое, отправилась беседовать с одной из своих старинных приятельниц. Но Катрин все равно чувствовала неприятный осадок после этого разговора. Хотя, возможно, сказывалось еще и наложившееся на это плохое самочувствие.
Валька вернулась почти в полночь.
Все эти часы в отсутствие подруги Катрин провела в жутких переживаниях и тревоге. На звонки и эсэмэски Валька не отвечала — возможно, просто звук мобильного был отключен, но это ни капли не успокаивало все больше и больше накручивающую себя Катрин. В конце концов, Валька впервые в Москве — совсем одна, время позднее… Метро в час ночи уже закрывается! Не случилось ли чего?
А еще Катрин стыдилась признаться самой себе, что втайне заранее ревновала — а вдруг Вальке удалось встретиться с ребятами, и они сейчас где-нибудь весело проводят время вместе, пока она лежит тут и умирает от боли?..
В квартире стояла полная тишина, нарушаемая лишь тиканьем старых настенных часов с кукушкой да похрапыванием Виктории Кузьминичны из гостиной. Катрин не находила себе места — в спальне не было ни книг, ни телевизора, и она не ведала, чем бы себя занять и отвлечь.
Пришел Жорик, но не дал себя ни погладить, ни приласкать — лениво вспрыгнул на кровать Катрин, свернулся там клубочком, укрыв лапой нос, и безмятежно заснул. То ли выражал тем самым свою снисходительную симпатию и доверие — не дрейфь, мол, я с тобой! — то ли просто привык спать на этом месте.
Девушка в ужасном волнении сновала взад и вперед по маленькой спаленке, стараясь не слишком шуметь. Наконец, когда нервы ее были совсем на пределе, она услышала неуверенный скрежет поворачивающегося в замке ключа. Хорошо, что Валька взяла запасную связку, выданную Викторией Кузьминичной, подумала Катрин, и вздох облегчения вырвался из ее груди. Через пару минут в комнату вошла Валька. От нее пахло алкоголем — ненавязчиво, но очевидно.
— Ты где была? — шепотом возмутилась Катрин. — Я тут чуть с ума не сошла, не знала, что и думать… С тобой все хорошо? Ничего не случилось? Трубку почему не брала?!
— Звук был выключен, — подтвердила Валька ее предположение. — Блин, я так устала… — выдохнула она и с размаху опустилась на свою кровать, отчего сетка провисла практически до пола.
— А главное-то скажи! — возмутилась Катрин. — Чего тянешь? Виделась с ребятами?
— Нет, — после секундной заминки отозвалась Катрин, откидывая со лба непослушную темную челку. — Но зато я познакомилась с директором команды. Он пообещал провести нас с тобой завтра на репетицию.
— С директором? — Катрин торопливо воскресила в памяти образ лысеющего пузана, который — единственный из всех сусликов — давным-давно уже закончил университет и сейчас заведовал финансами и бюджетом команды. Несмотря на то, что на гастроли директор ездил вместе с сусликами, поклонницы не жаловали его своим вниманием: и немолод, и далеко не красив, да и на сцене не появляется, оставаясь за кадром, короче — ничего интересного, темная лошадка. Катрин даже не помнила толком, как его зовут. То ли Владимир, то ли Михаил, то ли вообще Анатолий.