В Е Р К А. Эй, а в чем смысл-то?
С В Е Т А. Смысл в том, что все мы разные люди.
В Е Р К А. Хочешь сказать, что ты не такая как мы?
С В Е Т А. Это совсем не значит, что я лучше.
В Е Р К А. Нет, ты хочешь сказать, что ты лучше!
С В Е Т А. Я не лучше. Мне просто повезло. Отпустите меня, пожалуйста, мне больно.
В Е Р К А. Еще чего захотела!
Г А Р А Н И Н А. А я не могу... Когда меня попросят, да еще волшебное слово скажут...
Гаранина Свету отпускает. Верка, чертыхнувшись, отпускает Свету тоже.
В Е Р К А (Гараниной). Ты случайно в школе живым уголком не заведовала?
Г А Р А Н И Н А. Мы не должны ссориться. Таких дур, как мы, и так мало на земле осталось (Свете). Успокойся. Расскажи все по порядку. Все, что ты видела, чувствовала и пережила. Нам интересно, буквально, все.
В Е Р К А. Начинай. Чего телишься?!
С В Е Т А. Хорошо. Мы пришли к нему.
Г А Р А Н И Н А. Сколько у него пар зимней обуви?
В Е Р К А. Зачем тебе обувь?
Г А Р А Н И Н А. Глупая, обувь очень многое может сказать о человеке.
В Е Р К А. Это кто глупая?
Г А Р А Н И Н А (Свете). Продолжай. О чем вы с ним говорили?
С В Е Т А. Мы говорили обо всем.
Г А Р А Н И Н А. Подробнее, пожалуйста. Нас очень интересуют всякие мелочи.
С В Е Т А. Мы с ним говорили обо всем на свете.
В Е Р К А. Мозги не морочь. Тебе сказано, в деталях. И какого цвета у него простыни тоже расскажешь. Ну, мы ждем.
Пауза.
С В Е Т А. Знаете что... я вам больше ничего не скажу.
В Е Р К А. Говори, мочалка стриженная!
Света молчит.
Г А Р А Н И Н А. Боюсь, весело поболтать сегодня не получится.
Верка снова бросается к Свете и прижимает ее к стенке.
В Е Р К А. Ты что, думаешь, мы здесь шутки шутим?
Г А Р А Н И Н А. Я полагаю, она, конечно, не думает, что мы здесь шутим. Но, почему-то, относится к нам недостаточно серьезно. (Свете). Я права, да?
С В Е Т А. Давайте, так: "да" - это "нет", "нет" - это "да". Не знаю это тоже "да". Давайте?
В Е Р К А. Нет уж.
С В Е Т А. "Нет" - это значит "да".
В Е Р К А. Я не пойму, ты что, не можешь, как все нормальные люди попросить пощады? (Света молчит). Нечего с ней цацкаться. (Гараниной). Давай шарик.
Г А Р А Н И Н А. Прости. У меня такой характер слабый.
Верка забирает у Гараниной и подносит к лицу Светы воздушный шарик. Затемнение. В темноте слышно, как шарики лопаются, один за другим.
ТРЕТЬЯ СЦЕНА
Квартира Светы Булкиной. Света сидит на стуле. Входит Людмила Михайловна. Она в отличном настроении. В руке у нее сумка с продуктами. Людмила Михайловна ставит сумку на стол и садится рядом со Светой.
Л. М. Раньше - сходила в магазин , как вольной борьбой позанималась. Только и успеваешь локтями работать. Теперь нет. Теперь это гонки. С тележками. По пересеченной продуктами местности. Всегда меня бесило, что каждая, кто мимо меня проходит, норовит в мою тележку заглянуть. Каждая пялится, что это я туда положила. Раньше меня это злило. А потом я стала замечать, что и сама в чужие тележки люблю заглядывать. И по тому, что в тележке лежит, определять, что за человек эту тележку катит. У большинства все обычно и скучно: хлеб, яйца, молоко. Но ты знаешь, у иных такой странный набор продуктов попадается. Например, ортопедические стельки, осетрина горячего копчения и дорожные шахматы. Или же краска для волос, две пачки подгузников и соевый соус. Все больше и больше странных людей вокруг, ты не замечаешь? (Света не отвечает). Ты что, дочь, со мной не разговариваешь? Что ты надулась, как воздушный шарик?
С В Е Т А. Не смей говорить мне о воздушных шариках!
Л. М. Почему?
С В Е Т А. Не твое дело!
Л. М. У тебя неприятности?
С В Е Т А. Можно подумать, ты искренне интересуешься.
Л. М. А что, я ведь могу тебе чем-нибудь помочь.
С В Е Т А. Ты помогла мне получить образование. Нельзя выразить, как я тебе за это благодарна!
Л. М. Я серьезно. Тебе помочь?
С В Е Т А. Нет! То есть, да. Ты можешь помочь. Я хочу, чтобы ты посадила двух. Нет, трех человек.
Л. М. Может быть, сразу всю футбольную команду?
С В Е Т А. Я тебя ненавижу! Л. М. (словно ничего не случилось). Продолжим разговор.
С В Е Т А. Я хочу, чтобы ты защитила меня. Я хочу, чтобы ты хоть раз в жизни что-то для меня сделала! Л. М. Достаточно того, что я три раза в день закрываю за тобой воду в ванной. Кто тебя обидел?
С В Е Т А. Не важно. Я хочу им отомстить! Л. М. Месть - это очень дорогое удовольствие. К сожалению, мы с тобой не настолько богаты. Они что, совершили преступление?
С В Е Т А. Они обидели дочь майора милиции. Этого что, недостаточно?
Л. М. Пойми. У нас сейчас вовсю идет борьба с коррупцией. Тещу полковника Сумарокова хулиганы искупали в фонтане, и даже он ничего не смог сделать.
С В Е Т А. Значит, ты не вступишься за меня?
Л. М. Прости. Только не в этом квартале. Есть будешь?
С В Е Т А. Знаешь, я смотрю на тебя и поражаюсь, как ты можешь называться моей матерью?! Совершенно чужая мне, отвратительная, мужеподобная тетка!
Л. М. Столько комплиментов подряд мне не говорили даже в день милиции.
С В Е Т А. Кто мой отец? Л. М. Ты опять?
С В Е Т А. Кто мой отец, я спрашиваю. Это же очень простой вопрос. Тебе не нужно ничего делать для меня. Просто предоставь интересующую меня информацию. Надеюсь, ты согласишься, что я имею право это знать.
Пауза.
Л. М. Хорошо. Я расскажу. Он был хорошим человеком.
С В Е Т А. Он умер?
Л. М. Слава Богу, нет. Повторяю, он был хорошим человеком. Когда мы только познакомились, я делила комнату в загородном общежитии с двухметровой женщиной из Орла. Так вот, когда он не мог меня проводить, он сажал меня на такси и всегда записывал у себя дома на стене номера машин. У него на обоях был длинный-длинный список автомобильных номеров. Когда ты родилась, он был счастлив. Даже научился в честь этого события вязать крючком. Но потом он изменился. Это был человек одержимый желанием стать лучше. Он стремился к этому всеми силами души. Но в итоге он совершил ужасное преступление. Твой отец стал преступником.
С В Е Т А. Он что, убил кого-то?
Л. М. Хуже. Он съел депутатское удостоверение одного депутата.
С В Е Т А. И ты так долго скрывала это от меня?
Л. М. Я хотела забыть о нем навсегда.
С В Е Т А. Но, может, в нем осталось что-то человеческое?
Л. М. Вряд ли. По слухам, он продолжает творить страшные вещи. Говорят, в камере он не дает никому спать. Он всю ночь громко декламирует маленькие стихи Некрасова.
С В Е Т А. Неужели он всегда был таким?!
Л. М. Я говорила, дочка, когда мы познакомились, он был совсем другим. А сейчас забудь, он умер для тебя.
С В Е Т А. Я не хочу ничего забывать!
Л. М. Твой отец ненормальный! Он месяц проходил с закрытыми глазами, чтобы понять, как чувствуют себя слепые. Этого я уже не выдержала, и ушла.
С В Е Т А. Зря ты так поступила, мама. Если бы ты не ушла, может быть, он и не совершил бы преступление.
Л. М. Что ты понимаешь, девочка.
С В Е Т А. Не смей называть меня "девочкой"!
Л. М. Еще раз повысишь на меня голос, я буду одна носить мою красную юбку.
С В Е Т А. Ты что, не могла спасти его от суда?
Л. М. Не могла. Более того, получилось так, что я сама его посадила.
С В Е Т А. Значит, когда обидели тебя, ты все-таки можешь посадить?
Л. М. Пойми, он был опасен для общества.