Всеволод Алексеевич хмурится. Сашка запоздало соображает, что он сейчас обидится. Он очень обижается, если кто-то считает профессию артиста недостаточно сложной или тяжёлой.
— Нет, вы только не подумайте! Я прекрасно знаю, какой труд, стоять на сцене по несколько часов и держать внимание зала. И съёмки по полдня тоже радость та ещё! — торопливо говорит она, пока не разразилась буря.
Но Всеволод Алексеевич отрицательно качает головой.
— Я не про то. Меня ты, значит, ругаешь, а сама за своим здоровьем вообще не следила? Это же вредно, весь день терпеть.
Сашка пожимает плечами, удивлённая ходом его мыслей.
— А я, наивный, думал, что женщины в лифчик деньги прячут, — ехидно добавляет он. — Хотя, кому что ценнее, конечно. Вот я помню, в советское время мы на гастроли с собой из Москвы по три рулона туалетной бумаги брали, потому что в регионах её был страшный дефицит… Сашенька, а ты чего смеёшься? Что я такого смешного сказал?
А Сашка уже почти икает от смеха. Ничего, конечно. И колбаску. Из той же бумаги.
Машину за ними присылает телеканал, и Сашка едва не присвистывает от удивления, увидев огромный чёрный «майбах». Ещё и водитель в белой наутюженной рубашке выскочил, чтобы дверь открыть. На секунду замялся, наверное, не ожидал, что пассажиров будет двое, и ринулся к Туманову.
— Даме сначала дверь открывают, — рычит Всеволод Алексеевич, дёргая за блестящую ручку. — Я сам могу.
Сашка даже не понимает, кто сконфузился больше, она или водитель. Плюхается на кожаное сидение, с неудовольствием косится на разделяющий их со Всеволодом Алексеевичем подлокотник. Ну и что за машина такая? То ли сидишь, то ли лежишь, проваливаясь куда-то. Ещё и подсветка у сидений неоновая, как будто ты на дискотеку пришёл. Понты дороже денег? А вот сокровище, похоже, очень уютно себя чувствует. Устроилось с комфортом, ножки вытянуло и в окошко уткнулось.
— Попроще машины не было? — шипит Сашка.
— Согласно статусу артиста, — хмыкает донельзя довольный Всеволод Алексеевич.
Что примечательно, с момента их первого разговора о съёмках — ни одной жалобы на самочувствие. И ладно бы жалобы, он может и промолчать. Но Сашка же видит, если ему нездоровится, да и сахар они проверяют каждый день. Нет, всё прекрасно: и сахар, и настроение. Он счастлив, что его позвали, что о нём вспомнили. И что машину к порогу подали самую крутую, какая нашлась. Только бы на съёмках ничего его не расстроило!
Через задний двор они подъезжают к самому съёмочному павильону. Сашка вспоминает, как однажды, тысячу лет назад, ходила на запись какой-то передачи с Тумановым, и тогда пришлось шагать по длинным коридорам и подниматься по бесконечным лестницам, чтобы попасть в студию. Но когда ты сопровождаешь «гранда», всё гораздо проще.
А Всеволод Алексеевич уже в своей стихии. И в маске артиста. Сашка даже не успела заметить, когда он преобразился. Степенно кивает девушке-редактору, их встречающей. Неторопливо идёт за ней, придерживая Сашку под локоть.
— Сейчас на грим, Всеволод Алексеевич, — объясняет девушка. — Визажист вас уже ждёт. В гримёрке можно выпить чай, кофе. Начинаем через полчаса.
Визажист чуть не с порога кидается к нему с кисточками, полная служебного рвения и одновременно восторга, что ей достался такой знаменитый клиент. Сашка сразу замечает, что на гримёрном столике стоит айфон, развёрнутый камерой к креслу. Или видео снимает, или вообще трансляцию ведёт для подписчиков.
— Убирайте, — Сашка кивает на телефон. — Мы согласия на съёмку для ваших соцсетей не давали.
Всеволод Алексеевич не сразу понимает, в чём дело. Удивлённо смотрит на Сашку, на суетливо убирающую телефон девушку.
— Нет-нет, какие съёмки? Просто боюсь не услышать звонок, если в сумку положу. Садитесь, Всеволод Александрович.
— Алексеевич.
Это тоже Сашка. Туманов даже слова не успевает сказать. Он, судя по блуждающему взгляду, уже погрузился в какие-то свои мысли. Может быть, о предстоящих съёмках переживает? Или, наоборот, ностальгия проснулась? Оказался в привычной среде, где все вокруг него бегают, и размышляет, не зря ли от всего этого отказался?
— Ой, простите, Всеволод Алексеевич.
Девушка надевает на него защитную накидку, чтобы грим не осыпался на рубашку и пиджак, начинает наносить на лицо какой-то крем, судя по тюбику, тональную основу. Сашка с самым мрачным видом стоит рядом и наблюдает. Всеволод Алексеевич же совершенно расслаблен, даже глаза прикрыл. Кажется, ещё немного, и уснёт. Ну точно, как рыба в воде. Сашка не удивится, если он ещё чай попьёт и пообедает, пока его красят.